Лишняя. С изъяном

Вспомнив народную молву, приписывавшую нам амурную связь, я мысленно хмыкнула. Лорд Суон относился ко мне с уважением и даже некоторой привязанностью, будто и в самом деле нашёл наконец-то кровную родственницу.

В прихожей меня ждал чистенький, но явно переросший свою одежду пацан лет десяти, в кепке больше его головы размером и жилетке со множеством карманов. Переспросив, на самом ли деле я Левая Принцесса, он вручил мне записку. На нем круглым, как у первоклассника, почерком было написано:

«Шада в истерике, требует тебя. Приезжай, как сможешь. Лалика».

Мальчишка по-прежнему переминался с ноги на ногу, ожидая моего ответа. Я кивнула ему:

— Подожди меня, сейчас поедем.

— На авто? — с придыханием уточнил ребёнок. Я поневоле улыбнулась. В любом мире мальчишки будут мальчишками, даже если они с левого берега.

Когда я сообщила приемному отцу, что вынуждена отъехать на левый берег по личному делу, он нахмурился.

— Зачем?

— У Шады проблемы, — честно ответила я. — Не знаю, в чем дело, но бросать девочку не собираюсь.

— Что еще за Шада? — недовольно пробурчал лорд Суон. — У нас бал сегодня вечером. Тебе платье мсье Шабли неделю готовил, ругаться будет.

Я упрямо вздернула подбородок. Он же не дурак: спорить с источником дохода. И если лорд Суон думает, что теперь, пожив в роскоши на правом берегу, я забуду, кому этим всем обязана, — и я сейчас не его имею в виду — барон глубоко заблуждается. Добро нужно помнить, особенно в этом мире, где его делают единицы.

— Ты меня не разочаровываешь, девочка, — Ормонд, прищурившись, изучал меня, будто видел впервые. — Хорошо, езжай. Я один на бал схожу. Ничего страшного, скажу, что ты приболела. Мигрень, например.

— Спасибо! — подчиняясь непонятному порыву, я обняла его, будто настоящего отца. Для меня многое значило то, что он постоянно считался с моим мнением, пусть и не всегда соглашался.

— Иди. Будь сильной, моя принцесска, — он как-то грустно усмехнулся, и на секунду я заколебалась. Может, все же поехать с ним? Какое-то странное у Ормонда настроение. Не случилось бы чего. Но барон сам положил конец моим размышлениям, удалившись к себе, чтобы готовиться к скорому балу.

А я поспешила на левый берег.

Зареванная Шада ждала меня у самого порога. Захлебываясь слезами и соплями, вцепилась в рукав, уткнулась, куда дотянулась, — в район подмышки — и принялась с новой силой меня орошать. Понимая, что от неё в ближайшее время я ничего членораздельного не добьюсь, я перевела взгляд на мадам. Лалика вздохнула.

— На последние три представления к нам приходил мсье Нуар. Сначала, как я поняла, за компанию со знакомыми, потом сам. А потом он подошёл ко мне и попросил отпустить Шаду с ним в театр. Выступать.

— Я не хочу-у-у с мужчиной, — провыла Шада на удивление внятно.

— Выступать! — повысила голос мадам. — Про мужчин и слова сказано не было!

Вздрогнув от резкого тона Лалики, алойка зарыдала еще горше.

— Что за мсье Нуар? — мягко переспросила я, сигнализируя бровями мадам не кричать на ребёнка. Та вздохнула и продолжила поспокойнее:

— Прославленный режиссёр правобережного театра и оперы, всемирно известный мсье Огюст Нуар.

— Оперы? — уточнила я. — Это тот, что заставляет мужиков орать как мартовские коты? Нечего там Шаде делать. Там сугубо мужская компания, в качестве кого она там будет?

— Петь! Петь она там будет! — воздела руки Лалика. — Он обещал под неё новую пьесу поставить.

— Все они обещают, — буркнула я. — Значит так: Шаду я забираю, от греха. У меня поживет. Будешь моей горничной? Мне Барон плешь проел, что даме положены две, а у меня одна Лана за двоих отдувается.

— Конечно буду! — проикала заплаканная алойка, осознав, что отдавать ее мужикам никто не собирается.

— Ну вот и славно. Если этот мсье еще раз заявится, пусть обращается напрямую ко мне. Выясним, что он там за оперу запланировал. И как бы ему самому фальцетом петь не пришлось.

Шаду мадам отпустила с легким сердцем и, как мне показалось, некоторым облегчением. Все-таки боящаяся мужчин девушка в борделе — бомба замедленного действия. Мало ли, с кем в коридоре столкнётся, поднимет вой, опозорит заведение. Для репутации нехорошо. А так все довольны.

Лана поначалу не пришла в восторг от пополнения штата. Она-то вовсе не уставала: я не настолько прихотливая леди, чтобы горничная забегалась, выполняя мои прихоти, а тут раз — и конкурентка на тёплое место. Заметив ее напряженность, я сразу пояснила, что Шада здесь ненадолго и многого не умеет, так что задача Ланы — научить девочку всему, что положено уметь порядочной горничной. Та возгордилась от возложенного на неё доверия.

У меня же мелькала смутная идея по поводу посольства Алоа. Надо бы побольше выяснить о тамошних нравах и порядках. Как я уже знала из разговоров с Шадой и ее соплеменниками, на островах архипелага не делали особых различий между мужчинами и женщинами: например вождем какое-то время была прабабушка самой Шады, о чем она мне с гордостью сообщила. Так что женщину-посла алойцы вполне одобрят.

Представив реакцию местного чопорного общества, я довольно заухмылялась.