Лишние дети

– Мне легко? Ты считаешь, мне легко? Про Наташу вспомнила? Ты же ее ненавидела! Терпеть не могла. Изводила как могла. Издевалась, как над этими детьми! Забыла, как она из-за тебя плакала целыми днями? И что ты вдруг ее жалеть стала? Все, мне пора на работу. Бесполезно все это. Я подам в суд на раздел имущества. И постарайся не орать на детей. Пока не нашелся какой-нибудь высокопоставленный родитель и не вышиб тебя с работы. Или ты только на обычных детей орешь и подзатыльники им отвешиваешь, а детей начальников не трогаешь?

– Какой же ты неблагодарный, как я могла тебя таким вырастить? – Елена Ивановна присела на табуретку и схватилась за сердце.

– Мам, не устраивай концерт. У тебя сердца нет, так что не за что хвататься.

– Забирай, выгоняй меня, делай что хочешь. Моя смерть будет на твой совести.

– Не будет. Ты не умрешь. Такие, как ты, долго живут. Только насморк на чужих похоронах подхватывают.

– За что ты так со мной? Ну за что? Что я тебе сделала?

– Ты знаешь, за что.

– Это был несчастный случай! Тебе все про это говорили! Я не была виновата!

– Ладно. Ты можешь с этим жить, а я не могу. И Наташа не смогла. Поэтому ушла от меня.

– Можно, я хотя бы Владика увижу?

– Нет, ты к нему не подойдешь. Он не знает, что у него есть бабушка. Все, мне правда пора. Ты получишь повестку.

– Да я лучше государству эту квартиру завещаю, чем тебе отдам. Понял? Так своей Лариске и ее матери передай! Не с той связались! – Елена Ивановна кричала так, что мы давно перестали есть и сидели, вжавшись в стулья, боясь даже дышать.

– Я понял. Странно, да? Я ведь надеялся, что мы сможем договориться. Что ты захочешь, чтобы нам было лучше.

– Я эту квартиру своим горбом заработала, а ты хочешь на все готовенькое?

– Мам, эта квартира – родителей моего отца, которого ты свела в могилу.

– Уходи, видеть тебя не хочу! И больше не заявляйся. Придет повестка, я приду в суд.

– Хорошо.

Мужчина ушел. Елена Ивановна вернулась в группу и села за свой стол. Она не замечала, что время завтрака давно прошло и уже должно было начаться музыкальное занятие. Она сидела за столом и смотрела в одну точку. Из оцепенения ее вывела Флора Лориковна.

– Я сижу, жду, а никто не идет! – сказала она. – Елена, что случилось? Тебе плохо?

– Сын приходил, – прошептала Елена Ивановна.

– Как хорошо! Помирились? Какая радость! А почему ты такая? Что он хотел? Плохо выглядит? Что ты расстроенная?

– Квартиру он мою хотел. В суд будет подавать на раздел.

– Так зачем в суд? Разве ты и так бы не отдала? У тебя же трехкомнатная.

– Да хоть пятикомнатная! Это мой дом! Это его новая жена подговорила! Он бы сам не решился. Я его знаю. Она ему мозги промыла.

– Так какая разница? Разве плохо, что дети будут нормально жить? Разве тебе от этого не будет радостно?

– Нет, не будет. Еще я всякой дворняжке квартиры не отдавала!

– Зачем ты так говоришь? Почему дворняжке? Ты же говорила, что у тебя внук есть. Так отдай для внука. Пусть ему будет хорошо.

– Я его не видела ни разу. Они меня не подпускают к нему.

– Так вот тебе рука судьбы – разменяете квартиру, с сыном помиришься, с внуком будешь встречаться.

– Уведи детей. Ты такие глупости говоришь, что слушать тебя не могу.

– Почему глупости? Правильные вещи говорю. Если не ради детей, то зачем жить?

– Елена Ивановна, я за посудой! – В группе появилась Люська. – А чего вы не убрали?

– Сын приходил, она расстроилась, – объяснила Флора Лориковна.

– А, понятно. Ну что, простил он вас? – Люська собирала посуду.

– Нет, не простил, – ответила за Елену Ивановну Флора Лориковна.

– Ой, я бы тоже не простила. Даже представить себе такой ужас не могу, – щебетала Люська на всю группу, громыхая тарелками, – если бы свекровка моего сына убила, я бы сама ее убила! Жуть какая – бабушка родного внука убила!

– Люся, ты думай сначала, а потом рот открывай! – оборвала ее Флора Лориковна.

– А что я такого сказала? Ведь правда же! – возмутилась Люська.

– Это был несчастный случай. Виноват водитель, – процедила сквозь зубы Елена Ивановна.

– Ну, не знаю, случай – не случай. За мальчиком же вы недоглядели. Он с вами был, когда на дорогу выбежал. А что водитель? Ехал себе и ехал. Он же не знал, что ребенок с детской площадки убежит прямо на проезжую часть. Значит, вы виноваты. Надо было лучше за ребенком следить. Ой, не знаю, как вы после этого спите спокойно.

– Люся, помолчи сейчас, ладно? Дети, построились парами, выходим! – велела Флора Лориковна.

Мы уже давно стояли парами и только ждали команды побыстрее пойти в музыкальный зал, чтобы сбежать из группы и от Елены Ивановны, которая убила внука. Я-то уж точно ждала – слишком хорошо все слышала и видела.

– Ну а что я сказала-то? Разве не правду? Все так думают. И сына вашего жалеют, – продолжала выступать Люська.

Елена Ивановна встала из-за стола, подошла к Люське, вырвала у нее из рук тарелку и грохнула об пол. Потом взяла еще одну и снова бросила. Осколки разлетелись по всему полу.

– Елена Ивановна, вы чего? Это же имущество! – Люська отскочила.

– Пошла вон отсюда! – рявкнула Елена Ивановна.

Люська быстро испарилась.