Лишние дети

– Моя мама не хочет заводить себе другого ребенка. Она и со мной мучается. Я и без ребенка боюсь, что она про меня забудет. Я не виновата, что попугай умер. Просто хотела его рассмотреть. Никогда раньше не видела птиц вблизи. А Филя, который живет у тети Розы, тоже странный. Он вообще лаять не умеет. Представляешь? Тетя Роза ругалась – завела собаку, а та даже лаять не умеет. Филя всем рад, даже чужим. Но тетя Роза не хочет его усыплять. И я не хочу. Ну и что, что не умеет лаять, как все собаки? Зато он добрый. И умный. Все понимает, что ему говорят.

– Ну и что? Я тоже умный. Маме это не нравится. Детей, кстати, часто забывают. Меня мама однажды в магазине забыла.

– Не может быть!

– Может. Просто взрослым стыдно в этом признаваться, поэтому они молчат и надеются, что ребенок ничего не вспомнит. Я запомнил. Я вообще много чего помню, чего не должны помнить дети. Мама расстраивается, когда я ей рассказываю о том, что помню. Я своего отца не забыл, помню. И как мы с ним гуляли, помню. Как я на горке в дерево врезался, помню. Мама начинает переживать. А тогда в магазине, когда я один остался, мне было хорошо. Меня долго искали, потому что я сидел под столом. Оттуда было все отлично видно, а меня никто не видел. Это такое чувство, которое я не могу забыть. Ты всех видишь, тебе не страшно, а тебя никто не замечает. Все проходят мимо. Когда меня наконец нашли, мама не ругалась, а купила подзорную трубу. Я даже не рассчитывал на такой подарок. Думал, сам виноват, раз залез под стол и сидел у самой стенки. Но мама винила себя. Она потом долго плакала. И все окружающие тоже винили не меня, а ее. Я помню, как собравшиеся женщины кричали – как можно недоглядеть за ребенком?

Я с удивлением смотрела на своего друга. Он говорил так спокойно, словно речь шла не о самых страшных страхах, а о ненавистной манной каше на завтрак. Банальной и неизбежной.

– А что случилось с твоей собакой? В смысле, как она умерла? Как ее звали? – спросила я. Так долго я никогда не разговаривала со Стасиком. Мне хотелось узнать о нем побольше.

– Ее звали Луша. Ее завел мой папа. Когда они с мамой перестали жить вместе, Луша стала вроде меня. Ненужной. Но меня оставили жить с мамой, как и Лушу, потому что у папы не было подходящего жилья для ребенка и собаки. Мама Лушу никогда не любила. Терпела. Как и меня. Луша всегда считала своим хозяином папу, я тоже скучал по нему. Собака какала на ковер, а я стал странным. Мы ведь всегда гуляли по утрам с папой и Лушей. А мама не хотела с нами гулять так рано. Луша переживала и поэтому начала лаять. Она грызла мамины туфли и обивку дивана. Мама очень сердилась. Она предложила папе забрать собаку, но он не мог. Тогда мама ее усыпила. Но Луше не было больно. Она просто уснула.

– Ты плакал? Просил ее оставить? – спросила я.

– Нет, а зачем?

– Как зачем? Может, мама оставила бы собаку, если бы видела, что ты расстроен! – возмутилась я.

– Когда папа уходил, я плакал. Умолял папу не уходить. Просил маму. И ничего не подействовало. Они сказали, чтобы я перестал так себя вести и что ничего уже не изменишь. С Лушей было то же самое. Мама так решила. Она просто ждала повода, чтобы избавиться от Луши. Когда Луша нагадила на мамин любимый ковер и сгрызла ее новые сапоги, мама получила повод. Так что получалось, что Луша сама виновата в том, что ее усыпили. Мне кажется, мама хотела папе отомстить. Поэтому и избавилась от собаки. Иногда мне кажется, что мама ждет повода, чтобы и от меня избавиться. Просто пока не находит достаточно веского. Я думаю, она хочет отдать меня папе и жить с отчимом и братом. Я не против. Даже был бы рад. Но вдруг меня папа не заберет, как не забрал Лушу? Я просчитал варианты. Скорее всего, так и получится. Папа меня не заберет. Поэтому я стараюсь вести себя нормально.

– Если тебя отдадут на пятидневку, там ничего страшного. Все, что рассказывают, – враки. Там хорошо. И воспитательницы добрые. Мне там очень понравилось. – Я решила поддержать друга.

– Я слышал, как мама говорит отчиму про интернат. Если бы я был спортивным ребенком, было бы проще. У мамы подруга работает в спортивном интернате. Она бы с ней договорилась. Но я не спортивный. Мама возила меня показывать. И очень расстроилась, когда ей сказали, что у меня нет никакого шанса. Но есть и другие интернаты. Сама знаешь. Для детей, которые считаются больными, потому что не такие, как все.

– Если тебя переведут в интернат, я попрошу маму, чтобы меня тоже туда перевели. Она только обрадуется, – пообещала я, – а тебе надо познакомиться с Игорем и Таней. Они на пятидневку ходят. Я знаю, как идти на их веранду. Ты обязательно подружишься с Игорем. Он не такой умный, как ты, но тоже умный. А Таня странная.

– Хорошо, – улыбнулся Стасик, – пойдем познакомимся. Зинаида Петровна все равно не заметит, что нас нет на веранде.