Лишний свиток

А ещё я чёй-то не видел вывесок с монетами. Я видел всего две вывески, у относительно сносной и просторной халупы — схематично изображённый тип непонятного полу, со спины. Но со столь красноречиво оттопыренной задницей, что вопросов, чем занимаются в заведении — не возникало.

И вывеска с бокалом, рыбьим хвостом и ещё какой-то невнятной фигнёй. Судя по тому, что эта халупа была из посеревших досок без дыр, аж в два этажа, да и здоровенная — были у меня расчёты, что это не только жральня, но и спальня. Даже заглянул за угол, обнаружил что-то вроде коновязи, с лютейшего вида тиранозаврообразными ящерами. Правда, метр двадцать в холке, не больше. Но морда лопатой, с лютыми зубищами, хотя и редкими.

Гуяры… гуары. Домашние животные, а судя по коновязи — ездовые. Правда, что-то не помню верховной езды в Морре. Правда, я вообще многое не помню, проще, что помню, вспомнить.

Но гостиницу вроде как нашёл. Даже бордель, куда меня как-то не тянуло, уж сейчас — точно. А вот магазинов что-то не наблюдалось, а скоро сядет солнце. И местные обитатели станут несколько более откровенными в проявлении симпатии к моим ценностям. И как-то завершать день прожаренными до угольков человеками, а тем более — своей избитостью или дохлостью я категорически против.

Убить-то, если нападут, придётся. И заслужат гипотетические бандиты, но неохота, блин. Испытываю острое эмоциональное нежелание сжигать огнём.

Возможно — пока. Но в любом случае — лучше без приключений. И реальность на мои желания ответила. Наверное, ей тоже груды угольков не по нраву.

А именно, за несколькими довольно высокими трущобами притаилась этакая каменная бытовка. Ну не знаю, как ещё назвать — совсем маленькое строение серого камня, с обитой медными полосами деревянной дверью. И соответствующей вывеской, в виде монет, высыпающихся из кошеля.

Я, естественно, в закуток и вломился. Правда, он оказался простой прихожей, с резко изгибающимися, расходящимися вбок лестницами. Сам магазин, очевидно, находился внизу. Ну я туда и потопал, вдыхая смесь совершенно ядрёнейших специй. Не то, чтобы невкусно пахло, но слишком сильно, как в парфюмерном магазине.

Внизу оказался довольно просторный зальчик, единственной мебелью которой была деревянная стойка. А стены были уставлены коробками, коробочками, ящиками и мешками, видимо, и издающими этот запах.

За стойкой стояла натуральная кошкодевочка, точнее — рыседевочка, если учесть рыжий с белыми участками колёр и раскидистые кисточки на стоящих торчком ушах. Зеленоглазая такая, довольно миниатюрная, метр шестьдесят, не больше. Но точно девочка — часть над стойкой, прикрытая серо-жёлтой свободной тканью, всё равно выделялась сисяндрами. Несмотря на свободу обёртки. Да и морда… ну феминная морда, хоть и кошачая. Фурря, в общем, а не кошка, если разобраться.

— Благослови Лунный Кот час, когда ты рррешил посетить магазин Аррруары, дррруг, — расплылась кошатина в улыбке.

— Ага, — кивнул я.

— Что желаешь, дррруг? Пррекрасный перрец, коррица, чудесные пррряности, — мурлыкала она.

— Совсем нюх потеряла, Аруара, — вдруг раздался глубокий, хоть и негромкий бас. — Не видишь — данмер пришёл продавать, а не покупать.

А кинув взгляд на источник баса, я немножко офигел. На мешке, почти сливаясь серой шерстью с мешковиной, развалился кот. Не фуррь какой, обычный, серый домашний кот. И хвостом лениво подёргивал. И говорил, блин!

— Удивлён, данмер? — оскалился кошак, показывая, что несмотря на почти не отличимую от кошки внешность, имеет достаточно развитую мимику, кошкам несвойственную. — Никогда не видел альфик-рат?

— Признаться — да, удивлён, — вынужденно признал я.

— Как будто где-то можно увидеть альфика, кроме Эльсвейррра, Трррирла — промурыкала рысятина.

— В нашем магазинчике Аруара, — пожал плечами, натурально пожал плечами кошак.

— И то веррно, — кивнула кошатина, переведя взгляд на меня. — Хорррошо, дрруг. Что хочешь пррродать Аруаре?

— Оцени, — положил я серёжку с красным камнем на стойку.

Ну, стоимость я ни черта не знаю. А способ не обмануться только один — заинтересовать в плане жадности. Так что я намерено позвякал в мешочке, доставая серёжку.

— Это всё, дрруг? — расплылась в улыбке рысятина, явно поведясь на звон.

— Это зависит от того, понравится ли мне оценка, — ответно оскалилился я.

— А не пррридёт ли вслед за товаррром его прррежний владелец? — расплылась в ещё более широкой улыбке, показав клыки, Ауара.

Даже глаза в щёлочки превратились — прям домашняя рысь, а не фуррятина.

— Придёт — направь ко мне. Может, захочет вернуть излишек денег, уплаченных мной за товар, — не стал соревноваться в ширине лыбы с каджиткой я. — И можешь начинать врать, что тебя волнует происхождение продаваемого, — не удержался я, демонстративно развесив ухи и состроив внимательную морду.

Каджитка на секунду растерянно на меня вылупилась, потом сощурилась и мурлычаще, раскатисто засмеялась, под басовитое уханье серого кошака.

— Не буду врррать, дррруг. Зачем врррать дррузьям? — отсмеявшись, риторически спросила она. — Погоди, пррроверю твой товаррр.