Лишних нет. По закону Джа (СИ)

Рубашка, почти такая же тёплая, всколыхнулась, заглушив густой стон. Юнги зажевал ткань, чертя ногтями по матрасу и безуспешно сводя колени, разламываясь и прогибаясь колесом. Он кончил, и непослушный вибратор с жужжанием опустился на простынь, пришлось тянуться и выключать, растерянно моргая взмокшими ресницами.

Захлестнуло. После пойманного оргазма Юнги покурил, и эффект умножился на два. Вытянувшись, он захрипел и впал в нирвану, проклиная сверхчувствительность, открытую Чонгуком. Он поджал всё еще ослабленные ноги, перекатился на живот и около десяти минут отходил, а потом рассмеялся до слёз, и по нисходящей эти слёзы превосходили всякое веселье, потому что оказались настоящими.

***

Темнота разрушает изнутри. Когда ты говоришь «я в порядке», а то зиждется не на трёх словах, но трёх колах, с которыми вздохнуть по-человечески не выходит. Напряжение скопилось повсюду и ничем не прогонялось. Выкуренное выходило смехом, но Юнги поменял смех на полуулыбку и попытался заткнуть звенящие в голове голоса, твердившие об одном и том же.

Трус. Раз прячешься, значит, трус. Хвалёные стальные яйца ничего не стоят.

Метро зашумело, пришлось увеличить на плеере громкость. Шуга прислонился к стенке и прикрыл глаза. Этим вечером он собирается к знакомому, просившему о личной встрече: узнать насчет того, когда тот подсобит со своей студией и действительно ли поможет записать альбом. Заодно Юнги оценит, подойдет ли ему тамошняя «небольшая каморка». Зато по деньгам выйдет выгодно.

Как же тонко иногда может издеваться судьба, случай или что там у нас отвечает за подходящий внезапно пиздец в жизни… Отряхнувшись от дрёмы, Шуга абсолютно точно увидел знакомые карманы не менее знакомой толстовки. Просто ли им по пути?…

Между станциями поезд ушёл в вечность. Их взгляды столкнулись. Юнги сглотнул, Чонгук нервно кусает губы. Шагнуть бы к нему, обнять и уверить, что такого дерьма больше не повторится.

Шуга не продержался и полминуты, уткнувшись в зеркальное отражение двери. Чонгук следил за ним и оттуда, немного сердито, немного с сожалением. И убиться бы напрочь от противоречивых мыслей.

«Не говори со мной, не говори…, — Юнги сжал поручень. — Пожалуйста, ну давай, неужели так сложно, гордый ты пиздюк…».

Чонгук вышел на следующей же станции и быстро шагал не оборачиваясь, оставив Юнги в неоднозначном состоянии, не то мужской злобы, не то мальчишеской обиды. Почему он сам не начал диалог, спрашивается? Чонгук выглядел наказанием во плоти, и Шуга чувствовал, что словами не обойдется, вину не загладить, как ни объясняйся. Намджуну высокопарные моральные речи не особо помогли: у Юнги надорвалось доверие к нему. Если то же самое испытывает Чонгук, вмещая в своё огромное сердце остроконечные скалы, Юнги стоит его понять.

Но каково с этим мириться.

По правде говоря, Чонгук опасался случайных пересечений, которые могли бы приравнять цену его рассудка к нулю. Он увидел Юнги и понял, что слабость к нему не поддаётся дрессуре. Юнги обходил поставленные запреты одним своим существованием. Допустим, он попался, как мог бы попасться однажды Чонгук, отнимавший у Чимина Тэхёна. Но примерить шкуру другого и соотнести её с удушающим «сегодня» труднее, чем кажется.

На город наползли сумерки. Выйдя из автомастерской, Чонгук свернул за угол и как раз успел прикурить, когда его окликнул знакомый голос.

— Балуемся? — Чимин выглядит не менее уставшим, хотя ему еще всю ночь танцевать.

— Иногда бывает необходимо, — бесцветно заметил Чонгук. — Ты явно не мимо проходил.

— Не хочу вмешиваться в ваши с Юнги отношения, но мне надо знать, о чём ты думаешь, — Чим привалился к каменной ограде и попросил пару затяжек. — Я не скажу, что мы виделись.

Чонгук почувствовал, что не один мучается проблемами выбора и переоценки. Чимину приходится делить на двое, чтобы оставлять целым одно чувство.

— Ты прекрасно знаешь, о чём я думаю, Чимин.

— Соглашусь. Вдвоём лучше, чем поодиночке.

— А втроём?

— Подъёбы слегка неуместны, — скривился Чим.

— Я тебя понимаю, — вдруг смягчился Чонгук и приятельски похлопал собеседника по плечу. — Ради Юнги я бы тоже сделал, что угодно. Кроме того, что делаешь ты. То есть, умом я принимаю твой подход и готов одобрить, но я больной собственник: что моё, то моё и только.

— Многим наше цирковое трио кажется странным, даже нашему Хосоку. Он всё удивляется, как же мы так опустились, удивляется и трахается с нами… — Чимин рассмеялся, и Чонгук неуверенно поддержал. — Да нет же, комично. Отпирался дольше всех, а теперь за уши не оттянешь. Преимущества тоже есть: нам легче поделить обязанности. Хосок по хозяйству здорово помогает.

— Он с вами живёт, что ли?

— Да. Им с Тэхёном на учёбу вместе удобно ездить, да и домой возвращаться.

— А ты восстановиться не хочешь? — Чонгук докурил и, элегантно потушив окурок, опустил его в урну.