Лишних нет. По закону Джа (СИ)

— Я ж без подарка даже! Блядь, неужели нельзя было сказать?!

— Забей. Юнги насрать вообще, он за праздник это не считает, а мы его поддерживаем потому, что Намджун его опрокинул. Лучше сгоняй комп включи, посмотрим, что заказывать из еды будем. И еще шарики надо надуть…

Но Чонгук упрямится, ломится за курткой, на выходе бросая:

— Скоро вернусь!

И вылетает вон.

От недостатка внимания и адреналина у Тэхёна неприятно сверлит в груди, он прикусывает губу, мирясь с тем, что того Чон Чонгука уже нет и не будет. Он его потерял. И не понимает, почему его все ещё должен волновать этот вопрос. Успокаивается.

— А, поебать, — говорит он вслух и берётся за надувание шариков.

Ему и так заебись, и нечего ломать дрова.

========== 3. as men ==========

Чимин крайне недоволен тем, что шарики представлены в виде цветных фаллосов, у него на Дни Рождения какие-то слишком правильные взгляды. Всё должно было быть по-человечески, оттуда это мельтешение и размахивание руками, наезды на избранника.

— Слышь, ну сними, если не нравится! — негодует Тэхён, семеня следом. — Я же в шутку, как лучше хотел…!

— Дурацкая шутка! А вот и сниму! — и, подпрыгивая, сдирает навешанное с таким трудом. — Юнги что, по-твоему, не такой же нормальный и желающий внимания человеческого?

— О, простите, святой отец! — громогласно парирует Тэхён и зажимает миниатюрное тельце к стенке, прижимается, опуская руки на бёдра.

Чимин вспыхивает и прикусывает губу.

— Эй… Ты сказал, тут Чонгук, да? Не знаешь, куда смылся?

— Какая разница, давай займемся этим здесь… — Тэ целует его в шею и настойчиво лезет под свитшот.

— Времени нет, — Чим выбирается из-под него и достаёт телефон. — У меня есть его номер, позвоню и попрошу купить нормальных шариков. А ты иди еду заказывай, пусть подвезут где-то к половине девятого.

Надувшись, Тэхён зашагал в комнату, а Чимин донёс до Чонгука послание и ушел на кухню: в конце концов, испечь торт для такого друга нужно самостоятельно и привезённые ингредиенты с рецептом с кулинарного сайта будут весьма кстати.

К приходу Чонгука на кухне пестрили последствия мучной войны (а он всё же душу вкладывал в чистку гарнитуры и столешниц!), ко всему прочему, он стал и невольным свидетелем того, как парочка кондитеров нагло и смачно сосётся: Чим подсажен на стол, Тэхён лохматит ему волосы и с жадностью изучает рот. Чонгук вовсе не обязан их терпеть.

— Вам ничего лучше в голову не пришло, что ли? — хмурится он.

— Оу… — Чимин охмелело покачивается и отирает губы. — Приветики.

Тэхён оборачивается и машет ему рукой.

— Купил, что просили?

— Купил.

Потом Чон долго смеялся над предыдущей версией украшений, и Тэхён тоже заулыбался. Чим драил кухню, пока подходила выпечка. По квартире распространился такой аромат, что закачаешься! Бисквит и сладости, как в настоящей кондитерской.

Надо ли говорить, что Чимин помрачнел и забеспокоился, думая о том, каково Тэхёну рядом с Чонгуком, правильно ли это - оставлять их наедине надолго и вообще поддерживать дружеский тон. По сути, Чимин ни разу не обижался на подростковые заёбы младшего, прекрасно понимая, что отнимать первую любовь, а то и увлеченность было с его стороны некрасиво. Но все они неправы.

— Мы погасим свет и будем ждать часа икс, — Чимин расхаживает по гостиной перед двумя подуставшими помощниками, — чтобы сюрприз выглядел сюрпризом.

— А когда Юнги войдёт, — продолжил Тэ, — стало быть, выскочим из-за угла.

— Он нас прибьёт, — угрюмо заметил Чонгук.

— Что-то мне подсказывает, что он прав, — скривил рот Тэхён.

— Не подпевайте друг другу, окей? Просто доверьтесь мне. Я знаю Юнги лучше вашего.

Кажется, Чонгук хотел поспорить, насупился, но промолчал. Он начинает втискиваться в список «внезапных подозрений Пак Чимина» на предмет определённых симпатий. И не сказать, что Чимин против, хотя бы потому, что Юнги достоин полноценного счастья, но насчёт его личной жизни и говорить нужно непосредственно с ним.

Проваляв дурака оставшееся время, ребята поиграли в карты, посмотрели телек и, приняв курьера с едой, подготовили площадку для пищи насущной, завалив коробками два сдвинутых журнальных столика в гостиной. Подошли и общие знакомые в количестве пятнадцати человек, все нацепили вязаные растаманские шапочки, вооружились язычками-свистульками и хлопушками. К важной минуте поздравляющая команда пребывала в укромной темноте, ожидая сигнала организатора в лице Чимина.

Нервы натянулись по струнке: захрустела сталь замка. Юнги едва успел дотянуться до выключателя, как всё включилось само, иллюминация ударила в глаза, полились звуки родимого регги, и толпа африканцев хлынула на него, крича «С Днём Рождения!» и триумфально опустошая хлопающие тубы. Конфетти цветными салютами опадает на пол.

— Вашу ж мать… — Юнги отпрянул к двери, чувствуя, как только что выкуренный косяк блаженно растекается по мышцам. — Парни, да ну вас, вы серьезно?