Лисья радуга (СИ)

-Хххххшшш, — прошипел Люк. — Когда ты меня целуешь, у меня внутри все переворачивается. Ты знаешь, что пахнешь персиком и губы у тебя — как сочный персик! — Он перекатился со мной вместе и оказался сверху. Обхватил своими губами мои, прошелся языком по контуру моих губ, пососал их, оторвался и прижался носом к моему носу, глядя в глаза и шепча мне прямо в губы. — Сладкий. Персик. Нежный. Горячий. Мне постоянно хочется касаться тебя. Гладить. Целовать. Прижиматься.

Я впитывал его слова, его шепот, и удовольствие наполняло меня пузырьками, поднимавшимися щекотной волной из живота, и заполнявшими все тело.

— Мне хочется заставить тебя стонать, потому что это самые сладкие звуки, которые я слышал! Твои зацелованные губы и зеленые глаза мне снятся теперь по ночам. Твои красивые руки и пальцы хочется целовать. — Он взял мою кисть и поцеловал венку, бьющуюся на запястье. — Ты очень нежный и ранимый, солнышко моё! Мне хочется танцевать от радости и любить весь мир. — И Люк снова поцеловал меня, обняв голову двумя руками, ложась на меня целиком и потираясь об меня членом. Его движения бедрами были сильными, длинными, мощными, такими, как вчера, когда он брал меня, срываясь в безудержный темп, забывая обо всем.

Я подумал, что он хочет повторить вчерашнее, но он прошептал мне на ушко, опаляя его горячим дыханием, — Возьми меня, моё солнышко!

Наши тела подрагивали, возбуждение накатывало волнами сильнее и сильнее.

Я завел его непослушную прядь за ухо, поцеловал его в ушко, прикусил мочку, уловил легкий стон и сказал, — Хорошо, воробышек. Только не торопись, ладно?

Его сладкие губы были мягкими и теплыми. От прикосновения к его языку в груди все немело и покалывало. От желания сводило скулы.

Укладывая его на спину, я раздвинул коленом его ноги и начал целовать грудь, сморщенные горошины сосков, поглаживать его прилипший к пупку член. Он тяжело дышал и смотрел на меня не отрываясь.

— Возьми меня так! Я хочу видеть тебя. Видеть твое лицо. Хочу быть твоим целиком и полностью. Хочу тебя, Ньют!

Я добрался до члена, облизал свои губы и обхватил его мокрыми губами, облизывая головку. Член отзывался подергиваниями.

— Нет, мой хороший. Не сегодня. Не в твой первый раз. Для тебя лучше будет по-другому. Не надо опять жертвовать собой. Я не дракон.

Я достал смазку с презервативом из-под подушки, поцеловал Люка в уголок рта, и, натянув презерватив, смазал себя и его, не жалея лубриканта.

Люк развел ноги и согнул их в коленях, придерживая руками.

От этой картины мой член запульсировал, больно отдаваясь напряжением в яичках.

Я осторожно погладил колечко мышц на его розовой заднице, и оно тут же сжалось. Наглаживая его член, я проводил по дырочке, с каждым разом все глубже и глубже нажимая на вход. Видя, что мышцы расслабились, я мягко, но настойчиво протолкнул скользкий палец внутрь и остановился, едва сдерживаясь, чтобы не обкончаться от жаркой, влажной попки, сжавшей мой палец, нежно проталкивающийся внутрь, скользящий по мягким стеночкам. Воздух вдруг стал душным и горячим, сердце выскакивало из груди. Люк лежал, запрокинув голову, с покрытым испариной лбом, красные, зацелованные губы были закушены. Судорожно дергающийся живот, рваное дыхание, расфокусированный взгляд. Растягивать его вход было пыткой для меня. Мне хотелось приставить свой ноющий член и ворваться в эту жаркую и тесную глубину, но, глядя на Люка, на его доверчивый взгляд, раскрасневшиеся щеки, я понимал, что никогда так не сделаю. Вводя второй палец, поглаживая пальцами внутри, я внезапно задел волшебную точку, потому что ноги Люка дёрнулись, на члене выступила капелька влаги, а он хрипло и тоненько застонал.

Я взял его за руку и потянул на себя, заставляя привстать, и прижал к себе, целуя его в раскрытый, тяжело дышащий рот, в мягкие, раскрасневшиеся губы.

— Становись на колени, как я вчера.

Люк перевернулся на четвереньки, и я надавил на лопатки, заставляя его опустить голову на руки. Выставленная, гладкая, розовая задница с поджавшимися яичками, оттопыренная кверху, заставила меня резко вдохнуть. Я подполз поближе и налил еще смазки на член. Нанося смазку, размазывая ее по члену, можно было кончить только от одного вида этих разведенных ног, круглых ягодиц и маленькой дырочки.

— Расслабься. — Я слегка шлепнул Люка по заднице, и он вначале сжался от неожиданности, а потом расслабил колечко мышц. И я тут же толкнулся в эту узкую дырочку, протискиваясь на несколько сантиметров, и замирая. Люк коротко вскрикнул от боли, и застонал болезненно.

— Расслабься. Дыши. Дыши глубоко. Потерпи, мой хороший. Сейчас. Сейчас пройдет.

Мне тоже было больно, когда он зажался и крепко стиснул член внутри. Я глубоко дышал и поглаживал воробышка по спине, пережидая, пока пройдет дрожь и схлынет боль.

Спина вдруг покрылась испариной и сдерживаться стало очень трудно. Но подо мной был Люк, воробышек, доверившийся мне. Он тяжело дышал, подрагивая спиной.

Нащупав его слегка опавший член, я погладил его, легонько надрачивая.