Лисий капкан

Я не пряталась, не бежала в Ярославль. Сидела и ждала, когда в моей квартире раздастся звонок и сюда войдет полиция. Хотелось бы, чтобы они взяли меня здесь, а не дома, на глазах у родителей и соседей. Даже не стану сопротивляться – предстану перед судом и отвечу за то, что сделала. Но перед тем как сесть в тюрьму, хочу знать ответ на главный вопрос: это сделал Егор? Если да, то, сидя за решеткой, буду проклинать его и жалеть, что не отключила от аппарата ИВЛ. А если все-таки нет, то… буду молить Бога, чтобы помог ему выкарабкаться с того света, а сама буду всю жизнь мучиться и страдать от мысли, что искалечила парня, который столько для меня сделал. Буду вспоминать каждое его объятие, каждое слово, каждый поцелуй, каждый подарок… Мне будут сниться кошмары, которые уже подбираются в коротких снах: он лежит на дороге в луже крови. А потом его тень преследует меня и постоянно твердит одно и то же: «За что ты так со мной, Лиса?»

Он находился в коме три дня. На его стене ВКонтакте каждый день писали друзья.

Саня Курочкин 18 мая в 3:49

«Крепись, бро, мы с тобой!»

Олег Родионов 18 мая в 6:28

«Выздоравливай, дружище! Мы в тебя верим!»

Богдан Каштанов 19 мая в 11:44

«Мы найдем ту тварь, которая тебя сбила! Мы за тебя отомстим!»

Алёна Гуляева 19 мая в 16:11

«Мы молимся за тебя, друг!»

У него много поддержки. Наверное, на суде в меня полетят камни, меня будут называть убийцей. Пусть так. Если он был не виновен, то я это заслужила.

Я постоянно задавалась вопросом, как за девять месяцев знакомства не узнала, что братьев Соколовых двое? Почему он не рассказывал о брате-близнеце? Почему я никогда не видела их вместе? Почему его не было ни на одной вечеринке? Почему об этом никогда не упоминала Рита? Откуда он вообще взялся, этот второй Сокол? И вот он, ответ на все мои вопросы: никто не знал, что мы с ним общаемся. Мы скрывали наши отношения. И с Риткой никогда не заводили о нем разговор. Я сама пресекала все темы, касающиеся Сокола. «Знать о нем ничего не хочу. Он не в моем вкусе!» – так я отвечала подруге, когда она начала мне его сватать.

И тут я вспомнила момент, когда искала Егора в соцсетях. Зашла на страницу к Капусте, нашла у него в друзьях тех троих Соколовых: Егора, Ивана, Дениса. У Ивана стоял город Вологда. Образование – кооперативный колледж. Фоток не было. У Дениса стоял город Санкт-Петербург. И в графе «Образование» стоял Санкт-Петербургский университет МВД с 2015 г. И ни одной фотографии, кроме герба России. Эта страница больше походила на страницу второго Сокола. Если учесть, что папа полицейский, то сын вполне мог пойти по его стопам. Затем зашла к Цыпе и нашла у него в друзьях Дениса, а Ивана не было. И у Каштана был в друзьях Денис, и у самого Егора был в друзьях только один по фамилии Соколов – Денис. Значит, это и есть страница второго Сокола. И то, что он живет и учится в Питере, могло объяснить, почему я ни разу его не видела. Но то, что он сейчас живет в Питере, ничего не меняет. Если предположить, что в две тысячи пятнадцатом он поступил в Питерский университет, а Егор в ВоГУ, тогда тем летом они оба могли быть в Вологде. Ведь этот Денис мог уехать на учебу ближе к началу учебного года – в конце августа, например.

Так кто же из вас был в тот вечер на озере, братья Соколовы?..

Взяла телефон и набрала Ритку. Сейчас выясню, гулял ли раньше второй Сокол в компании Цыпы? Кто из братьев раньше был конченым отморозком? Егор? Денис? Оба? Ритка не ответила на мой звонок. Ну что ж, ладно. Я докопаюсь до правды, чего бы мне это ни стоило!

* * *

Поздно вечером мы с Фараоном возвращались домой с прогулки. В окнах Соколовых не было света. Наверное, его родители постоянно с ним в больнице. Боже… что они чувствуют? Перед глазами так и стоял образ тети Оли в больничном коридоре. Измученная, отчаявшаяся, лицо словно обескровленное.

– Эля? Это ты? – послышался за спиной женский голос. Я обернулась и увидела ту, о которой думала.

Она выглядела еще хуже, чем тогда в больнице. Исхудала, или темная куртка и брюки были на пару размеров больше. Волосы растрепаны, лицо осунулось, под глазами темные круги. Она шла мне навстречу, а я даже не смогла вымолвить «здравствуйте».

– Здравствуй, Элечка, – тихо сказала она. – А я вот от Егорки иду. Ты же знаешь, что с ним, не так ли? – Я кивнула. – Все знают. Все переживают за моего мальчика. Скоро встанет на ноги. Вон сколько людей за него свечки ставят в церкви! – В мое сердце словно нож воткнули.

– Какой диагноз? – прошептала я.

– Черепно-мозговая травма, перелом руки, сломаны два ребра. Вчера сделали трепанацию… – Она вдохнула воздуха, а на выдохе разрыдалась на весь тихий двор. – Это ведь из-за меня всё! Из-за меня его сбили!

– Тише, тише… – Я обняла дрожащую женщину, а она продолжала плакать в мое плечо и винить себя.