Лисий Хвост. Красный город. Книга четвёртая

Если для обычных солдат баней служили несколько больших палаток, и чаны наполняли водой и грели не чаще, чем раз в десять – двенадцать дней, то для гвардейцев успели построить небольшую глинобитную хижину, к которой было приставлено четверо слуг. Они, конечно, подивились тому, что кто-то желает помыться прямо с раннего утра, однако поспешили приступить к своим обязанностям. Они натаскали воды в небольшую кадку и развели огонь. Одного из них офицер отослала на склад за новым обмундированием для себя.

Впрочем, Лян Се спешила не стала дожидаться того, чтобы вода основательно прогрелась. К удивлению слуг она залезла в ёмкость, как только вода перестала быть такой невыносимо холодной, что от неё сводило мышцы и стучали зубы.

Женщина не намеревалась нежиться в горячей воде. Ей требовалось смыть с себя грязь, освежиться и привести волосы в порядок. Это не должно было занимать лишнего времени. Поэтому она прогнала прочь слуг, которые продолжали подбрасывать дрова в огонь.

Пока она мылась, она критически осмотрела себя и пришла в уныние. Что мог бы полюбить в ней Хару? Десятки шрамов, покрывавших не только её руки и ноги, но живот и спину? Она не берегла себя, тренируясь и упражняясь, сражаясь и убивая. Разумеется, в походной бане, пусть даже и предназначенной для привилегированной стражи императора, не было зеркала. Лян Се видала эти волшебные штуки в некоторых покоях во дворце в Красном городе, но и без них было ясно, что её тело далеко от идеального: плоское, слишком поджарое. Говорят, у неё миловидное лицо и большие глаза. Наверное, это просто потому, что она такая худая, вот и выделяются глаза среди общих черт.

Когда она принялась расчёсывать свои волосы, то её печаль ещё больше усилилась. Лишь в детстве они были у неё ниже плеч. С тех пор, как её родители погибли и сама она оказалась на воспитании у одного сердобольного офицера, который передал её затем в приют, она не могла позволить себе роскоши носить длинные прически. А с началом военной карьеры лишние волосы только мешали ей, и она неизменно остригала их всё короче и короче. Обычно она обращалась к услугам цирюльника, пока жила в столице, но в походе ей приходилось всё делать самой. Если были ножницы, то подравнивала с их помощью, если нет, – брала нож и резала пучками, как режут траву.

Вот теперь она и пожинает плоды. Лян Се провела по волосам. Они были чистыми и приятными на ощупь, вот только даже прикасаясь к ним, она могла понять, что пряди разной длины и обрезаны, как попало.

Тем временем слуга принёс новую одежду и амуницию, положенную для гвардейского офицера. Лян Се провела кончиками пальцев по начищенным бляхам доспехов и не смогла сдержать вздоха. Ах, если бы она была также привлекательна, как и вот эти вещи! Но может быть она станет лучше выглядеть, когда наденет их?

Женщина с удовольствием натянула на себя чистую одежду, подогнала под свою фигуру кожаное облачение, на которое были нашиты стальные щитки. Немного великовато, однако сойдёт.

У неё оставался свободным ещё целый день. Вновь вернулась дерзкая мысль отказаться от милости государя. Хоть Лян Се отогнала её от себя, но идея осталась где-то на задворках её сознания.

Когда она вернулась в палатку, все уже не только успели подняться, но и закончить завтрак. Сейчас её товарищи суетились, собирая немногочисленные пожитки, купленные в Тян-Шуне, и явно готовясь продолжить путь. Мэргэн приметил её возвращение первым. За прошедшие дни в пути он стал относиться к ней значительно лучше, его открытая неприязнь прошла. Однако он не упускал возможности подколоть женщину, отпустить в её адрес какую-нибудь шуточку, пусть и не самую удачную и смешную.

– Привет, Лян Се! Как ты вырядилась! А мне тоже выдадут всё новое? Я бы взял сапоги, а то мои поизносились, – Мэргэн не изменил себе.

Его собеседница давно уже перестала остро воспринимать его безобидные выпады, и порой поддерживала словесную перепалку:

– Да, сказали, что для тебя были припасены новые мозги. Только вот беда, их порастащили мыши, немного осталось. Но всё равно больше, чем у тебя сейчас. В полдень можно получить.

Все рассмеялись её шутке, включая и степняка. Смеялся и Хару, и Лян Се стало тепло на душе. Хотя бы пошутить она иногда умеет.

– Там на огне стоит чай, можешь попить. Есть кое-что от завтрака, – сказала ей Севда и продолжила складывать вещи в перемётную суму.

– Спасибо, а что это вы собираетесь? – спросила Лян Се, присаживаясь на край походной кровати и наливая себе чаю.

– Так ведь скоро битва, – отвечал ей Мэргэн, – хотим убраться отсюда поскорее, пока не началось.

– Ну, до сражения ещё дня два, а то и больше, – махнула рукой Лян Се. – Нет нужды так спешить.

– Вот именно, – подхватил Бато, – мы могли бы вообще остаться в лагере и посмотреть на эту битву! Но этого хочу лишь я один!

– Ты не насмотрелся в крепости? Тян-Шуна тоже тебе было мало? – напустился на него отец. – Вон, Шима не ноет, чтобы ему представление показали.