Лисий хвост. Крепость гремящего ущелья. Книга третья

Множество раз принц раздражённо обращался к Лян Се, уговаривал её и убеждал. Каждый раз она попросту отворачивалась от него. Мэргэн пытался поддерживать друга, но и он не удостаивался ответа. Офицер не обращала ни малейшего внимания и на обидные слова, которые в её адрес посылал степняк. Таким манером он надеялся расшевелить её, растопить лёд, воздвигнутый ею вокруг себя. Тяжело иметь дело с кем-то, кому безразлично, что о нём говорят, с тем, кто упрямо не желает признавать свою неправоту.

Путь к Нандуну Лян Се также избрала не самый короткий. Она решила, что сокращать его и следовать к городу напрямую, оставив стену позади, нарушит весь замысел экспедиции, а эти степняки не настолько важные птицы, чтобы торопиться из-за них. Поэтому она последовала к следующей башне, и ещё к одной. В обоих случаях она останавливала отряд на несколько дней, с тем чтобы описать местность, обновить карты и пополнить запасы воды. По счастью, колодцы, которые имелись при каждой из башен, оставались полными.

Одно лишь наблюдение смущало Лян Се всё больше и больше. Уже много дней им не встречался ни один человек. Не только башни были пусты, но и никого из местных жителей не было видно. Пустые деревни и селения. Хозяйства брошены, скот угнан, и ни души. Люди в её отряде беспокоились всё сильнее. Даже пленники, не видевшие ничего кроме своей дикой степи, чувствовали, что что-то неладно.

Когда они разместились во второй по счёту башне, чтобы перепроверить имеющиеся карты, напряжение среди людей можно было ощутить почти физически. Никто не хотел надолго покидать башню, хотя это и требовалось для работы. На ночь все собирались под её сводами, и каждый из этажей был битком набит людьми, лежащими вплотную друг к другу, однако никому не хотелось поставить палатку снаружи и спать привольно. Тянущее чувство страха и неизвестности витало над всеми, казалось, сама стена излучает его. Но в отдалении от неё – ещё хуже.

Всё это изматывало людей, и воинов, и их пленников. Одна Лян Се, казалось, сохраняла железное спокойствие и безразличие. Она брала палатку и ставила её на площадке на вершине башни, где в одиночестве коротала ночь за ночью, корпя над бумагами и чертежами. Офицер будто и не обращала внимания на то, что её люди подавлены и напуганы.

Хару ворочался на своём одеяле, расстеленном прямо на деревянном полу. На ночь ему развязывали руки, и он чувствовал себя почти свободным. Но сегодня в душном помещении сон не шёл к нему, и свобода не приносила ни малейшей радости. Рядом с ним лежал Шима, который хотя и спал, но беспокойно и не крепко. Отец долго смотрел на сына. Он вспоминал всё то, через что им пришлось пройти, пытался представить, что ждёт их дальше. Десяток лет жизни в спокойствии и безопасности под надёжной защитой магических холмов расслабил Хару. Принц попросту успел позабыть все скитания по чужим странам и городам, когда он с маленьким сыном на руках порой не знал, куда направиться дальше, а придя куда-либо, не знал, как долго сможет там оставаться.

Сегодняшняя ночь всколыхнула воспоминания, сделала их живыми и яркими, словно всё произошло пару дней назад. Как и тогда, сегодня он вновь не представляет себе, куда ведёт его судьба. Когда это всё началось? В ту ночь, когда он повстречал Киккаву и отсёк ему хвост? Или когда Кицунэ впервые посетила его и пела песни, а он влюбился в неё без памяти? Или когда она была ранена, а он позволил ей уйти к матери и стать частью реки? Когда началось его бегство и будет ли ему конец, а не временная передышка?

Он слышал от одного из своих учителей изречение какого-то мудреца. Тогда, в детстве, он не понял тех слов, сегодня они обретали смысл: «Твой дом там, где кончается твоё бегство».

Что-то побудило его оставить долину за холмами после стольких лет привольной жизни. Значит, она не стала его домом. Теперь он в земле Дракона, быть может, здесь найдётся место, в котором бег его остановится?

Ах, Кицунэ, мой дом был бы там, где ты…

Хару повернулся на другой бок. Его переполняла досада и злость на самого себя. Столько лет прошло, а он ещё любит свою жену, не может успокоиться. Но он почти не помнит её лица, только тёплый и родной образ в сердце и мыслях. Чем дольше, тем больше усилий ему нужно, чтобы оживить его, услышать её голос. Что происходит с ним? Он начал забывать Кицунэ, свою единственную любовь? Только не это…

Принц осторожно поднялся с жёсткой постели, стараясь не разбудить Шиму. Ему хотелось глотнуть свежего воздуха. У закрытого окна спали солдаты, пробраться к нему не было никакой возможности. Спуститься вниз – тем более, да и дверь в башню накрепко закрыта. Вздумай он выйти ночью наружу, его тотчас схватят, и станет только хуже.

На верхнюю площадку вела простая лестница, к ней Хару мог дойти, почти никого не побеспокоив и не вызвав подозрений. Он знал, что там ночует Лян Се, но, быть может, она спит, и они не повстречаются. Принц терпеть не мог эту служаку. С ума они сошли в Империи, брать женщин в армию! Ни в одной стране так не делают, только здесь.