Лисий Хвост. По ту сторону холмов. Книга вторая

Принц Шика ни словом не обмолвился о сегодняшнем странном видении, посетившем его с сыном. Дух Кицунэ хотел от них обоих одного: чтобы они отправились в большой мир, лежащий по ту сторону холмов. Всё это пока с трудом укладывалось в голове Хару.

II

Покои императорского дворца в Красном городе были погружены в темноту. В проходах через каждые двадцать шагов горела лампа или фонарь, но вот в самих палатах не было ни огонька. По заведённому при последнем императоре правилу с наступлением ночи свободно перемещаться по дворцу, его саду, и вообще всем помещениям на всей его территории могли лишь дежурные стражники, некоторые слуги, люди императорской крови, да те, кого Лун призвал лично. Во всех этих случаях имелся письменный приказ со списком гвардейцев и прислуги, который менялся каждый день, либо же в разовом приказе государя проставлялось имя того, кого он желал немедленно видеть. В последнем случае дежурный офицер доставлял приказ означенному лицу и сопровождал его во дворец и обратно.

Почему Лун Ци Ши завёл этот обычай и заставлял всех придерживаться его, он и сам не смог бы внятно ответить. Его устраивала мёртвая тишина и темнота, которые воцарялись каждый день в его дворце с заходом солнца. Все ворота, все входы и выходы перекрывались, так что дворец превращался в тёмное и мрачное пятно посередине большого города, жизнь в котором не замирала и ночью. Редкие исключения случались в праздники и в дни приёма иностранных послов, но не чаще.

Император страдал меланхолией, в которую погружался всё глубже и глубже, не предпринимая значимых попыток выбраться из неё. Порой он становился чувствителен даже к глухой тишине своей обители. Сон его делался короче и всё чутче, так что порой он, одиноко лёжа в постели, с радостью улавливал торопливые шаги слуги в проходе или храп задремавшего гвардейца за дверью своей спальни.

С того времени, как два года назад его жена отправилась к предкам, он чувствовал себя очень одиноко. Взрослые дети имели свои собственные семьи. Две дочери были замужем за знатными придворными Империи, а одна – за князем страны Тигра Ан Ден Су. Два его сына управляли каждый своей провинцией, подготавливаясь к управлению всем государством. Младший правил в Восточной дельте и Архипелаге, ему достались зажиточные земледельческие провинции, часто страдавшие от набегов морских разбойников. Старший управлялся на северо-востоке, в самых богатых землях, и занимался восстановлением Великой стены, отделяющей Империю от варваров из степей. Так что Лун Ци Ши был одинок.

В такие ночи он часто вспоминал Ван И и свою дочь – Шэ Хуа. Когда-то он любил эту молодую провинциальную красотку из обедневшей, не слишком значимой и благородной семьи. Но позже, особенно после тайного рождения ребёнка, он начал не на шутку опасаться за их безопасность. В его жене проснулась ревность, хотя она так и не прознала о любовнице. Видимо, что-то подсказывало ей женское сердце. К старости она стала ещё и жестокой, и вполне могла захотеть поквитаться с молодой соперницей.

Когда жена серьёзно занемогла, Лун вспомнил, что когда-то и её страстно любил. Он всё реже и реже посещал Ван. Не может быть, чтобы она не заметила перемены. Однако ни слезинки, ни одного попрёка от неё не прозвучало. Они расстались, не сказав друг другу ни слова.

И вот уже семь лет, как Лун не видел Ван И и Шэ Хуа. Повелитель Империи, самый могущественный человек под солнцем, лежит в своей постели и понимает, что одинок и стар. Он знает, что у его брошенной любовницы всё в порядке. Раз в месяц он призывает к себе её брата, офицера охраны, и подробно обо всём расспрашивает. Через него же он передаёт деньги на содержание дома. Он не скупится, они ни в чём не нуждаются.

Ван И скоро тридцать, а она так и не вышла замуж, и не похоже, что собирается. Лун был бы не против. Ходили слухи, что Ван одно время подумывала оставить столицу, продать домик и уехать в деревню, чтобы начать новую жизнь. С теми деньгами, которые удалось бы выручить, она смогла бы купить большое поле и стать богатой помещицей. Однако её брат Ван Ю не бросил службу, а она не бросила его. А возможно, она искала повод, чтобы остаться. Похоже, что их отношения окончательно восстановились после всех размолвок в прошлом. Это хорошо. Кто-то же должен защищать одинокую женщину.

Впрочем, в своём возрасте Лун вспоминал не столько о прелестях Ван И, сколько о своей дочери, черты лица которой почти выветрились из его памяти. Увидеть бы её вновь… Именно воспоминания о Шэ Хуа сжимали сердце, и мысль о том, что девочка растёт, не зная отца, заставляла печальный стон вырываться из его груди. Вот уж что он упустил в своей жизни, так это дочь. А ведь она могла бы быть отрадой его старости, но вот не стала. И виноват в этом он сам.