Лисёнок для депутата

Направляюсь в гостиную, где меня уже ждут. Виктор делает несколько шагов навстречу и застывает. Мне нравится его реакция! Он явно приятно шокирован моим внешним видом. О да, я и сама не сразу поверила глазам, когда посмотрела в зеркало. Жених тоже выглядит роскошно. Надеюсь, Штейнберг останется доволен нашей парой.

— Лисичка, у меня нет слов! — Витя отмирает не сразу. — Ты великолепна!

Подходит почти вплотную и шепчет на ухо:

— Готов Михаила расцеловать за то, что выбрал мне тебя. Вряд ли кто-то мог бы составить тебе конкуренцию.

Я смущённо улыбаюсь. Мне очень приятны эти слова. Но не понимаю, это он тренируется играть свою роль на публике или действительно впечатлён моим внешним видом?

— Идём, я познакомлю тебя с родителями, чтобы на свадьбе ни у кого не возникло подозрений.

Витя за руку подводит меня к паре в возрасте. Я помню, что он — младший сын, его сестре Елизавете уже почти сорок, значит, родителям — под шестьдесят или даже больше. Одеты они шикарно, от них за версту разит деньгами и властью.

— Мама, папа, познакомьтесь с моей невестой. Это Олеся. Мой папа — Борис Григорьевич. И мама — Диана Александровна.

Отец окидывает меня строгим недовольным взглядом. Очевидно, я ему не нравлюсь. Он наверняка знает, что наш брак фиктивный, а потому такая реакция меня удивляет. У каждого из нас в этом спектакле — своя роль. И по сценарию он должен разыгрывать положительные эмоции к невестке. Я же не претендую на роль настоящей жены! Так почему он на меня так смотрит, будто я сделала что-то плохое?

Женщина, наоборот, приветливо улыбается мне.

— Очень приятно. А где твоя девочка?

— Сейчас придёт, её наряжают. Простите, я пойду потороплю их.

Выхожу из комнаты и прикрываю за собой дверь. Но, видимо, недостаточно плотно, потому что отчётливо слышу, что говорит Борис Григорьевич. Надо бы уйти, но любопытство оказывается сильнее здравого смысла, и я замираю под дверью, прислушиваясь к разговору.

— Виктор, вы со Штейнбергом совсем с ума сошли? Какого чёрта вы втянули в дело эту малолетку? Хотите всё угробить?

— Боря, успокойся, прошу тебя, — вмешивается Диана Александровна. — Не нервничай, у тебя опять разболится сердце.

— Ты хочешь обвинения в педофилии? Во сколько она родила ребёнка — в семнадцать или шестнадцать? Как ты журналистам объяснишь, что имел отношения с несовершеннолетней?

— Папа, что ты говоришь такое? Олесе — двадцать один, а её дочери — два года. Она родила её в девятнадцать. Кто и в чём может меня обвинить? Мы познакомились, когда ей уже было восемнадцать!

— Зачем нужен этот миллиметраж, который может вызвать ненужные вопросы? И потом, она слишком молода, и умом наверняка не блещет, может ляпнуть что угодно. Ты понимаешь, как много мы поставили на кон? Ты не имеешь права облажаться! А у неё даже образования никакого! Она хоть два слова связать в состоянии? Ей же придётся на людях бывать и раз-го-ва-ри-вать, а не только смазливой мордахой светить! Ну кто поверит, что ты выбрал себе в жёны такую…?

— Так мы ж вроде как по любви женимся, ради ребёнка и всё такое. А любовь — зла. Вон, в «Красотке» — вообще проститутка. А Олеся нормальным для женщины делом занимается. Я тебя прошу… Михаил заверил меня, что все это адекватно воспримут.

— Не знаю. По-моему, вы с ним совершаете несусветную глупость.

— Ты сам сказал довериться Штейнбергу. Раз он посчитал Олесю подходящей партией, значит, я согласился.

— Ладно, может, ты и прав. От такой будет потом легче избавиться. Только смотри, будь осторожен, ребёнка ей не сделай, а то проблем не оберёшься.

— Ну я ж не дурак, всё понимаю.

Очень обидно… Не знаю, почему. Они всего лишь называют вещи своими именами. Но Витя только что восхищался мной и говорил, как рад, что женится на мне. И сразу обсуждает, как будет от меня избавляться…

В коридоре появляется тайфун в белоснежном платье.

— Мама, я — принцесса! Смотри! Я — настоящая принцесса! — крутится, показывая наряд.

— Ух ты! Точно, принцесса!

С тяжёлым сердцем завожу дочь в гостиную. Улыбаюсь, будто всё в полном порядке. Я — хорошая актриса!

— А вот и наша Иришка!

— Я — принцесса!

— Лисёнок, иди-ка сюда. Пойдёшь к папе на ручки? — Виктор присаживается на корточки, протягивает руки, пытаясь взять дочь.

Иришка сначала теряется, но потом неожиданно соглашается. Диана Александровна улыбается, причём её улыбка искренняя и добрая, а отец смотрит с какой-то брезгливостью. Как бы он сам не запорол наш спектакль.

— Виктор Борисович, — в гостиную заглядывает один из организаторов, — пора ехать.

Возле ЗАГСа нас встречают моя сестра с мужем. Они приехали ещё вчера, но отказались останавливаться в доме Виктора — постеснялись. Зоя не знает, что я выхожу замуж по контракту, и не одобряет моего выбора. Хотя сестра всегда мечтала о принце на белом коне, она против настолько неравных браков. Разница в социальном статусе с женихом кажется ей космической и непреодолимой. Осознаю ли эту пропасть между нами я? Ещё как! Но стараюсь воспринимать происходящее как работу, за которую по окончании получу приличную оплату.