Лисёнок и прочие неприятности бандита (СИ)

— Ботоксом, ботоксом, — пояснила я Василию, погладив его по плечу и подталкивая в сторону двери. Какая-то бесконечная у него кухня! Не спорю, большая кухня – это прекрасно. Но не сейчас. — Видишь ли, у кого-то проблемы с чувством меры. Качают себе всё подряд, во все места, а потом вот… шипят. А раз шипит – значит подтравливает. А там и до взрыва недалеко.

— Думаешь, рванёт? — едва сдерживая смех, уточнил у меня Василий.

— Уверена, — ответила я, наконец-то закрывая за нами дверь злосчастной кухни.

Как она только не рассыпалась на кирпичики от воплей Ирины, которая окончательно перестала сдерживаться в выражениях, желая мне то ли схуднуть, то ли сдохнуть. Кто ж её перекаченный вареник поймёт? Что-то про Василия и Василия-младшего она тоже нам кричала. Но тоже не очень четко. То ли отсохнуть, то ли отсо… В общем, проблемы с дикцией ей определённо стоит решать. И как можно скорее. А то мало ли, к каким недопониманиям в будущем это может привести.

— Мне даже жаль её Пусечку, — рассмеялся Василий, когда я закончила высказывать своё мнение о его практически бывшей жене, и помог мне сесть в машину.

— Кого? — переспросила я, когда он занял своё сидение и пристегнулся.

— Да пёс его знает, кто это, — пожал он плечами, после чего повернул ключ зажигания. — Пару раз слышал, как она с ним говорила.

— Пусечка, — хмыкнула я. — До того, как она пришла на кухню, ей звонил “Мешочек”. Я случайно увидела! — тут же пояснила я.

Не хватало ещё, чтобы Василий решил, что я целенаправленно рылась в чьём-либо телефоне.

— Денежный, что ли, — рассмеялся Василий. — Впрочем, не важно. Развод я всё равно оформлю. А сейчас есть задачи первостепеннее.

— Какие? — слегка стушевалась я под его пристальным взглядом.

— Лисёнок, — прошептал он, подавшись в мою сторону и плотоядно перевёл взгляд на мои губы. — Скажи мне…

— Что?..

— Мы за кроватью в мебельный, или сначала в поле поработать? — усмехнулся он, чмокнув меня в кончик носа и тут же отстранился, концентрируя внимание на дороге.

— В поле, — обиженно протянула я. — Облом. Козёл.

— Кто?!

— Козёл, — повторила я. — Козлёнок. Обломчик. Мне, если ты не забыл, деньги за него отработать нужно.

— Этот облом, Лисёнок, я ещё долго не забуду.

***

— Да что ж такое-то, а? — обиженно протянула я, отбрасывая телефон на кровать.

Вот когда не нужно – так звонит мне, чуть ли ни пять раз в день! А когда он мне понадобился – занято! С кем папуля решил поговорить в половине двенадцатого ночи – загадка. Либо он решил изменить своим привычкам и работать после десяти вечера (хотя раньше такого не бывало). Либо… у него завелась женщина?

Поморщившись от собственной формулировки, я попыталась представить папу с… кем-то. А почему, собственно, нет?

Я уже давно не ребёнок, чтобы ревновать любимого родителя. Да и счастья папа заслуживает…

После смерти мамы у него никого и не было… нет, женщины у него точно были, но ничего серьёзного. Точнее, ничего настолько серьёзного, чтобы приводить пассию домой и знакомить с дочерью.

Вздохнув, я снова скосила глаза на телефон. Вот только мысли крутились уже отнюдь не вокруг папы.

Василий…

В целом у нас вышел сегодня прекрасный день. Если не считать утреннее происшествие, конечно. Мы весь день были вместе, много целовались… даже больше, чем следовало, если честно, но… никогда прежде я не чувствовала себя настолько счастливой.

Кто бы мог подумать! Я! В деревне! В поле! Счастлива!

Да ещё и с кем! С Василием Дубининым! Женатым фермером-бандитом!

На последней мысли улыбка медленно сползла с моего лица.

В девять вечера он прислал мне смс, с пожеланием спокойной ночи. Мне показалось это милым. Я и сама собиралась спать… вот только сначала хотела поговорить с папой. Кто ж знал, что до него окажется не так просто дозвониться! Разговаривает с какой-нибудь Тамарой!

А Василий…

У него вообще своя Тамарка дырявая под боком! Которая может в любой момент войти к нему в комнату в одном полотенце. Или вовсе, без полотенца…

Нет, в Василии я была уверена. Ну не может он… вот так вот…

Но уверенность ни на каплю не унимала поднимающуюся в душе волну ревности. Глупую, неразумную и абсолютно нелогичную волну!

Она словно цунами, с каждой секундой набирала обороты, против моей воли (а также вопреки здравому смыслу) заставила меня не только переодеться в шорты и футболку, но и на цыпочках пробираться в сторону входной двери.

— Алиса, внуча, ты? — стоило мне взяться за ручку, как меня окрикнула бабушка. — Уходишь куда?

— Я, — пискнула я, судорожно пытаясь придумать оправдание, а куда это я, собственно, ночью. — Я это… в поле, бабуль. Надо… это… картошку, в общем!

— Посадить позднюю картошку? — переспросила бабуля. — Ну… иди. Сажай. Всё правильно. Её так и сажают.

— Правда? — даже моих скудных знаний про фермерство хватало на то, чтобы осознавать, что никакую картошку ночами никто не сажает.

— Конечно, — авторитетно ответила мне бабуля. — Поздняя картошка, она такая. Вкуснющая. Её потому в потёмках и садят. Чтоб колорадский жук не видел.

— Да? — удивилась я, впитывая новою информацию.