Лисёнок и прочие неприятности бандита (СИ)

— Ну и ладно, — махнула рукой бабушка. — Давай, кушай скорее. А то, вона, твой Василий уже бежит обратно. Шустрый какой…

Посмеиваясь, бабушка вышла с кухни, оставляя меня в шоке и с зубной щёткой во рту.

Первое. Бабуля права, в окно я действительно наблюдала за тем, как Василий припарковался и вышел из машины, ожидая меня.

Действительно, быстро. Или я вычесывала сено из волос дольше, чем мне казалось…

Второе. Кажется, бабушка всё же видела Василия в моей кровати. И… троллит меня им.

Глава 30. Дубинин Василий

Глава 30. Дубинин Василий

— И где ты был? — прилетело, стоило мне переступить порог дома.

— Поздно, Ира. Поздно играть в жену. Я же не устраивал тебе скандал, когда ты разговаривала с Писечкой? Нет. Вот и ты не лезь. И заявление прими, — сказал перед тем как вбежать по лестнице на второй этаж. — Я не вижу, чтобы ты собирала вещи, — крикнул, свесившись через перила. — Не порть мне настроение.

— Чурбан деревенский!

— Годзилла сухопутная!

— Дубина бесчувственная!

— Да ну тебя в сраку, — буркнул себе под нос, прыгая на одной ноге и вытряхивая из трусов сено. Чешется все капец просто, особенно задница и спина. Оказалось, мелкая ведьма любит руководить большими дядьками. Не зря говорят, в тихом омуте черти водятся. Хотя, о чем это я?.. Алиса и тихий омут? Не-е-ет. У Алисы омут с отборными чертями. И затягивают, мама не горюй. Вот чувствую, что вода уже по подбородку бьет, скоро будет не спастись. — А к черту, останусь без завтрака, — разделся и нырнул под холодную воду, ждать, когда пойдет теплая, нет времени. Побаиваюсь я еще блондинистых мозгожителей. Вполне могут решить, что я воспользовался хозяйкой и свалил… Поэтому у меня выстроился простой план. Вернуться, Алиску в машину, заехать к Петровичу на прививку и в поле. Или… — я активно работал полотенцем. Или перед Петровичем спуститься с бедоносной к старому пруду и… аж зазудело все, как хотелось налюбоваться ведьмой при свете дня.

— Собирайся уже восвояси, — напомнил я Ирине, выходя из дома.

— Казе-е-ел.

— За что я любил-то ее? — спросил я у Полкана, забираясь в машину. По псиному взгляду читалось: “А дураком был”.

Минута тряски по грунтовой дороге, и я опять перед низеньким деревянным домиком, как и не уходил.

— Доброе утро, Марь Иванна, — поздоровался я со старушкой, спускаясь с пригорка.

— Доброе, Васенька. Как спалось?

— Да не плохо, спасибо.

— А я вот не спала пол ночи.

Кабздец! Я боялся, что мог дать храпака.

— А что такое? — поинтересовался я, забирая из рук старушки ведро воды и выливая овцам в лохань.

— Ходил кто-то ночью по двору.

— Да вы что?!

— Да, мой хороший.

— Ничего не пропало?

— Нет, слава богу, только вот сено в сарайке попортили. Душистое такое, мягкое, — мягкое, ага… как же. — Вытоптали и вылежали. Думаю, алкаши наши. Федька да Семен до дому не дошли, так и повалились там спать, поганцы.

— Ну я поговорю с ними, — пообещал я, чувствуя, как спина и задница начинают зудеть при упоминании сеновала.

— Ты поговори, поговори, милок.

— Обязательно поговорю.

— Вот спасибо, — старушка не отводила от меня взгляда. Не взгляд, а рентген, и улыбалась так пугающе радостно.

— Да не за что.

— А вы с Алисонькой как поедете? А то я хотела к Тимофею Андреевичу Васеньку нашего свозить.

— Заболел что ли котяра? — поинтересовался я, ставя ведро у загона.

— Обнаглел. Всех кошек в округе попортил. Кастрировать надо бы.

— К-хм, — кашлянул я, поперхнувшись слюной. — Что-то вы кардинально с котом.

И что-то мне подсказывало, речь идет не о моем блохастом тезке. Нет-нет. Обо мне.

— А чтоб вел себя хорошо, Васенька.

— А давайте котику шанс дадим. Жалко его по-мужски.

— Ну раз просишь, — Марь Иванна погладила меня по предплечью, — то дадим. А вот и Алисонька позавтракала.

— Доброе утро, Василий, — чинно поприветствовала меня бедоносная. В глаза особо не смотрела, футболку все поправляла.

— Доброе, — подыграл я.

— Ну вы идите-идите, а то солнце уже палит, — поторопила нас старушка. — Тьфу на вас, какие ладные. Тьфу, тьфу, тьфу, — сплюнула она через левое плечо, и закрепила результат окрестив нам спины.

— Мне кажется, твоя ба, все знает, — прошептал я, отойдя от дома и убедившись, что Марь Иванна не услышит.

— Тебе не кажется, — хихикнула Алиса.

— Вот, блин, — хмыкнул я.

— А ты значит, против? — настроение блондинистой изменилось за долю секунды. — Я как твоя Маринка не буду бегать и унижаться, — выдала ультиматум.

— Ух, раздухарилась! — меня смех разобрал, а еще приятно чувство внутри защекотало. — Иди сюда, — обнял девушку, уткнулся ей носом в макушку и потянул воздух. — М-м-м, вкусная ты. Съел бы!

— Ну не здесь же, — Алиса завиляла попой

освобождаясь.

— Пошли в сарайку.

— Только через мой труп! Никаких больше сараек!

— Да сам не пойду, весь зад исколол.

— Это ты то? — шипит блондинистая. — Это я! Я! Знаешь, как чешется.

— Знаю, ага!

— А еще в волосах эти палочки и веточки.

— В бороде, — я ткнул пальцем на растительность.

— Все равно мне больше не понравилось!

— Тебе не понравилось?! — взревел я, наигранно возмущенно. — Не понравилось значит… Забирайся! Петрович ждет.