Лиска

– Он меня только целовал, слышишь? – жарко заговорила она. – Только целовал! Я… ты прости, я ведь действительно тогда очень обиделась… но он не коснулся меня!

– Косу расплел, – глухо сказал Радим. – На волосах тоже запах был.

– И ничего больше! Ничего! И не обижал он меня… – она решила, что никогда не скажет, что была готова отдать большее. Все мы совершаем ошибки, и она была благодарна Василю, что он не позволил ей тогда совершить глупость.

Радим глубоко вздохнул.

– Дураком я был, Лиска, – повторил он.

– Я тоже… того, не очень умная была. Пусть и ведьма.

Она еще раз проговорила про себя: «Он здесь. Он жив. Он человек».

А потом, больше не сомневаясь, скинула с себя одеяло и забралась к нему на колени.

– Я и не думал, что ты такая бесстыжая! – ошарашенно сказал он, глядя на нее потемневшими глазами.

– У тебя научилась. Ты помнишь, что все время лез мне под юбку?

Он здесь.

Он жив.

Он человек.

Он сжимает ее в объятиях, целует, опускает на кровать, срывает с себя одежду… снова целует…от него пахнет зверем. Совсем чуть-чуть.

Но это пройдет.

За окном уже давно стемнело, а они, утомленные и расслабленные, лежали в обнимку, не в силах оторваться друг от друга.

– Сколько я спала? – спросила она.

Радим перебирал ее волосы, спутанные после их страсти. Теперь он пах ею.

– Пять дней. Я успел продать дом, купить коня и привезти тебя сюда, в Высокую Речку.

– Как там… Тихая Падь? – сглотнув, прошептала она.

Очень хотелось пить, но вставать и идти до стола, где стоял кувшин с водой, не было сил. А еще это означало разомкнуть объятия, но мысль об этом была невыносимой.

Радим шмыгнул носом, как будто фыркнул.

– Нормально. Везде трупы мар, зато люди почти все живы.

Лиска поняла, что теперь мысль о деревне не вызывает у нее никаких эмоций. Эта страница теперь закрыта для нее. Навсегда.

– Мы сделали для них все, что могли, – поглаживая пальцами жуткий шрам на его боку, сказала она.

Радим почему-то напрягся.

– Намного больше, родная. Намного больше…

Она приподнялась на локте и посмотрела на него. В темноте его глаза блестели.

– О чем ты?

Радим глубоко вздохнул.

– В общем… я не выдержал. Открыл второй конверт.

Надо же, а она и забыла про него совсем.

– Лиска… – теперь голос Радима звучал тревожно. – Во втором письме твоя тетка все объясняет. И… я даже не знаю, как сказать… Это письмо адресовано мне. Она знала, что именно я его прочту.

– Тебе? – удивилась Лиска.

– Да… хочешь сама прочитать?

– Нет… – она снова устроила голову у него на груди. – Лучше так расскажи. Я хочу слышать твой голос. За восемь лет я по нему очень соскучилась.

Радим громко сглотнул.

– Душица обладала очень сильным даром, – начал он. – Намного сильнее, чем мы думали. Я должен был это понять… ты ведь очень сильная ведьма, а вы с Душицей – родная кровь.

– Я не понимаю…

– Просто слушай. Много лет назад та, которую в Тихой Пади прозвали Удушливой Ведьмой, увидела судьбу деревни. Страшную судьбу, проклятую. Мар, стирающих селение с лица Вилийского княжества. Сколько бы не искала она, не могла найти путь к спасению. А потом, спаситель пришел к ней сам. Это была ты, Лиска.

– Что? Подожди, моей судьбой было сделать выбор… и я его сделала!

– Нет… не было у тебя выбора. Никогда. Были только яркие камни, разложенные Душицей по сотням распутиц, на которые ты ступала.

– Я не понимаю…

Радим нашел ее руку и крепко сжал.

– Когда ты, несмышленыш, появилась на пороге, она увидела в тебе спасение для Тихой Пади. Именно один из твоих путей мог остановить мар. И Душица сделала все, чтобы ты прошла именно по этому пути, каким бы горьким он для тебя ни был. Она солгала тебе, Лиска. Она ведь сказала тебе, что ступив за частокол, ты обречешь деревню на погибель. Но это было не так. Мары бы не пришли в любой день. Нет. Они пришли тогда, когда это увидела Душица. И единственное, что она могла сделать, это привести в этот же день тебя. Чтобы ты спасла Тихую Падь.

– Я все равно ничего не понимаю!

– Помнишь, как она была рада, когда жители тебя приняли? Они отнеслись к маленькой сироте, живущей у ведьмы, с теплотой, и это тепло стало одним из камней на распутице. Но даже эта теплота не могла поменять твой путь. В ночь первого пришествия ты должна была уйти прочь. И для того, чтобы ты вернулась, Душице был нужен я.

– Ты?

– Да. Ведь мне она тоже солгала. Она назвала мне день, в который я умру. И я тебя отверг, причинив много боли. Она не могла поступить иначе, ведь в другом случае, мы бы с тобой ушли вместе. И были бы счастливы. Счастливы настолько, что никогда бы не вернулись в Тихую Падь. И деревня была бы обречена.

Темнота навалилась на нее черным маревом, а в душе… в душе царила странная пустота. Она понимала, что Радим говорит ей страшные вещи, которые должны сеять обиду, но… нет. Только пустота.

Эта страница для нее закрыта.