Листая памяти страницы...

Особенно часто пишу о моем друге Меелисе Малве. Он пришел в армию совершенно неверующим человеком. Его мать работала заведующей клубом в селе Сонда, в Эстонии. У Меелиса есть мечта — стать штурманом на корабле дальнего плавания.

Теперь Меелис верит в Бога. Майор Смирнов поставил его перед выбором: или Цорн и Бог, или учеба в морском училище.

— И что ты выбрал? — волнуясь, спрашиваю его.

— Как ты думаешь?

— Я думаю, что ты правильно выбрал.

— Ты правильно думаешь, — говорит Меелис. — Теперь мне моря не видать, сказал Смирнов.

— Смирнов — не Бог, — отвечаю и молюсь в сердце Богу, чтобы мечта Меелиса исполнилась.

Я знаю, что Меелис в свободной Эстонии стал командиром пограничного корабля, принимал участие в маневрах НАТО, а до этого ходил в море на рыболовецком судне. Старшая дочь Меелиса, Анника Клюева, стала штурманом. Я с ней переписываюсь.

ЗАЧЕМ БОГ ПОСАДИЛ В САДУ ДЕРЕВО ПОЗНАНИЯ?

Иногда матросам, особенно Меелису, с которым мы часто беседуем о Боге и Библии, кажется, что я знаю ответы на все вопросы. Но это не так. Сегодня, например, Меелис спросил меня:

— Слушай, а зачем Бог посадил в саду Эдемском дерево познания добра и зла?

— Не знаю, — отвечаю смущенно. — Откуда мне знать?!

Через короткое время, может быть, даже в тот же день, я, как обычно, ухожу на чердак слушать христианские радиопередачи. Я уже настолько привык к моему старенькому, со сломанным указателем частоты, приемнику, что узнаю станции в темноте по шумам глушилок и позывным.

В этот вечер я опять слушаю передачи из Монте-Карло. Проповедует Ярл Николаевич Пейсти. После своего обычного, очень бодрого, приветствия он задает радиослушателям вопрос: «Зачем, думаешь ты, Бог посадил в саду Эдемском дерево познания добра и зла?» У меня аж дыхание перехватило и по спине мурашки пошли от такого явного ответа Господа на вопрос моего друга.

Ярл Пейсти объясняет, что есть принципиальная разница между невинностью и святостью. Испытанная свободой невинность становится святостью. Бог дал нам свободную волю, которую очень уважает, так как дал человеку возможность общения с Собой, святым Богом. Но Он желает общения с равными Себе, со святыми. Он желает иметь дело с добровольцами. Иметь или не иметь общение с Богом — твой выбор, как и выбор первого человека. Бог для того посадил это дерево, чтобы все человечество имело возможность сделать выбор. Но выбор наш не в том, есть или не есть с дерева познания, — этот вопрос решили за нас наши предки, — а в том, принимаем ли мы святость, обретенную для нас Иисусом Христом на кресте, где Он умер за все наши грехи, или отвергаем, основывая нашу жизнь на собственной философии или религиозных воззрениях. Этот выбор определяет наши отношения с Богом и, таким образом, наше местопребывание в вечности.

Я пересказал проповедь Меелису. Мне кажется, что факт получения ответа от Самого Бога таким удивительным образом произвел на него большее впечатление, чем богословское объяснение вопроса, зачем Бог посадил в саду Эдемском дерево познания.

ПОДВОДНЫЕ КАМНИ

— Товарищ старшина, можно мне лечь спать?

— Ложись.

Я лежу в темной казарме и пытаюсь уснуть. Еще рано. Мне ничего не мило, я ничего не хочу ни видеть, ни слышать.

Для меня стало частью моей духовной жизни, что во время молитвы мне на глаза наворачиваются слезы, что во время чтения Священного Писания какой-то текст особым образом касается моего сердца, что при воспоминании о церкви я умиляюсь. И вдруг все это исчезло. Как обрезало. И все потеряло смысл. Я иду на улицу молиться, становлюсь прямо в снег и кричу к Богу. Я жду Его прикосновения, я жду, чтобы Он коснулся моего сердца, а небо кажется мне медным, темным и немым, и молитвы мои уходят в никуда. Я в отчаянии. Я пишу письма домой, моим друзьям и родным, чтобы они продолжали усиленно молиться обо мне. Я в опасности.

Я стою на посту перед обитой металлом дверью. За ней — какое-то секретное отделение. На металлической двери кто-то накарябал ругательства, определив свое отношение к службе в армии. Я отстегиваю штык и тщательно, большими четкими буквами, вывожу посреди двери на уровне глаз «Бог есть любовь». На душе стало немного легче, но ненадолго.

Однажды вечером я поднялся на свой излюбленный чердак расположенной буквой «Г» казармы. Достаю из-под половицы радиоприемник, который я купил у одного из дембелей за тридцать рублей, то есть за почти годовую зарплату матроса, и ищу свои любимые позывные.

Я давно не слушал передачи Трансмирового радио из Монте-Карло, не знаю, сохранили они свои позывные или нет. Они еще и сейчас, более чем тридцать лет спустя, звучат в моих ушах. Есть в них что-то таинственное и призывное.