Листая памяти страницы...

НОЧЬ ВО ФРИДЛАНДЕ

Германия ночью из окна самолета кажется одним большим городом. Но с высоты полета видно, что это автострады, как артерии, связывают залитые светом города. Нескончаемый поток машин представляется пульсирующим потоком, питающим жизнь людей в этих городах.

Гарри, Лиля, Отто и я стоим в кабине летчика и смотрим на мерцающие приборы, на землю отцов наших под нами, слушаем как завороженные настоящую немецкую речь, и нам кажется, что происходящее — просто сказка.

После теплой встречи с родными и друзьями в аэропорту Франкфурта нас на автобусе отвезли в лагерь для переселенцев, во Фридланд. Через этот лагерь прошли уже миллионы возвращенцев. И им посвящен мемориальный комплекс у стены лагеря. Он произвел на меня очень сильное впечатление — первый памятник «другой стороне».

Нашу семью определили в одну из комнат в лагере. Завтра начинается хождение по кабинетам и оформление документов на жительство. Приходить нужно всей семьей, со всеми детьми. Завтрак в половине седьмого — это значит, что подъем в шесть, то есть засветло.

Первая ночь в Германии! Несмотря на усталость, заснули мы очень поздно.

К половине седьмого мы, уже одетые, вышли в морозную ночь. Дети, полусонные, без слова ропота — с нами. Эльвира с ребенком в каждой руке, я одного держу на руках, другого — за руку.

Тишина. Прошли до ворот лагеря — ни души. Посмотрели на часы на башне церкви — половина второго ночи. Мы в полумраке комнатушки перепутали часовую и минутную стрелки. Пошли назад. Опять легли в уже успевшую остыть постель — дожидаться утра.

Часы на церкви бьют: бам, бам, бам! Три часа ночи. Мы в Германии. Бам, бам, бам, бам! Четыре утра.

Где я найду работу? Бам, бам, бам, бам, бам! Пять. Сможем ли мы в этом чуждом нам обществе воспитать наших детей по-христиански?

Колокол не мешал мне — это был колокол церкви. Разве он может мешать?

АНГЕЛА МЫ НЕ ВИДЕЛИ

— Эта скала называется Лореляй. Вы знакомы с германскими легендами? — наш учитель на уроках немецкого языка от всей души старается познакомить нас с историей и культурой нашей родины.

— За этим изгибом Рейна вы увидите прекрасную долину реки Мозель. Здесь в Германии выращивают изумительные сорта винограда, отсюда наше вино идет во многие страны мира, — пытается привлечь внимание нашей группы учитель.

После полутора месяцев в лагере Унна-Массен нас переселили в лагерь для изучения немецкого языка в Валдбрёль. Там нам дали трехкомнатную квартиру и определили Гарри в школу, а меня — на курсы языка. Эльвира — в ожидании нашего пятого ребенка, заботится обо всех нас, чтобы нам было сытно и уютно.

Церковь братских меннонитов в Нойвиде, членами которой были моя сестра Ирма и ее муж Петр Бергман, отправилась в поездку по Рейну. Наши родственники пригласили и нас поехать с ними.

Мы раньше не могли себе даже представить такую красоту, которая раскрывалась нам за каждым изгибом могучей реки, по которой медленно и как-то очень степенно шли длинные-предлинные баржи и небольшие пассажирские суда.

— Здесь мы выйдем на прогулку по берегу. Будьте осторожны, — голос нашего гида стал таким привычным, что не каждому его слову придаешь значение.

Мы с детьми перешли через идущую вдоль реки дорогу. Она называется «бундесштрасе». Нам кажется, машины по ней проносятся с умопомрачительной скоростью.

— А где Отто? — спрашивает Эльвира.

— Опять с кем-то заговорился.

Отто — на другой стороне. Увидев, что мы уже ушли, бежит сломя голову за нами, не обращая внимания на дорогу. А по дороге мчатся машины.

— Отто, стой, подожди!!!

Но наш пятилетний сын бежит на дорогу прямо под колеса несущегося на него автомобиля. У нас обрывается сердце, холодный ужас наполняет душу.

В последний момент мы видим, как Отто будто на чтото натолкнулся или его кто-то за воротник клетчатого пальтишка дернул назад. В нескольких сантиметрах от его головы — ширк — промелькнуло зеркало не успевшего даже затормозить автомобиля.

Я держу Отто на руках, Эльвира держит его за руки — Бог послал ангела, чтобы сохранить нам сына.

ЧТО ВЫ НАМЕРЕНЫ ДЕЛАТЬ?

К нам в лагерь приехал Виктор Бланк. Он работает в миссии «Свет на Востоке». Откуда он узнал, что мы в лагере, не знаю.

— Ты бы не хотел работать в миссии? — спросил он прямо, так сказать, с порога. Виктор привык все делать сразу и до конца, как он говорит, гвозди со шляпками.

— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю, бросив взгляд на Эльвиру.

— Я спрашиваю, не хотел бы ты работать в миссии «Свет на Востоке»?

— И кем?

— Это уже другой вопрос. Об этом тебе нужно будет поговорить с директором, Берндтом Диком.

С Берндтом Диком мы встретились в Нойвиде, у моей сестры Ирмы и ее мужа Петра.

Петр — мой переводчик. После беседы о моем служении в Литве, об образовании и так далее Берндт Дик спросил меня:

— Господин Цорн, а чем вы намерены вообще в Германии заниматься?

Мне не пришлось долго размышлять, я знал, в чем мои друзья и сотрудники в Советском Союзе нуждаются: