Листая Свет и Тени

Сразу, как только я пришел сюда, мне бросились в глаза маленькие легкие пушинки. Они висели в воздухе почти неподвижно, а иногда, словно насмехаясь над земным притяжением, медленно перемещались вверх, вбок, куда угодно, только не к земле. Огромная отстоявшаяся лужа между гаражами тоже была покрыта крапинками пушинок. Я еще подумал: «Ого, уже тополя пух бросили, значит, лето близко», – и забыл о них. Но когда уже собрался уходить, откуда-то сверху, из-за гаражей появилось большое прозрачное облако из таких пушинок. Оно было почти круглой формы. Ветер катил его по воздуху, словно огромный невесомый клубок. Прямо над лужей облако остановилось и зависло, пушинки медленно вращались внутри него, мерцая на солнце – сказочное зрелище! – и вдруг разлетелись в одно мгновение, ветру надоела его игрушка.

Я вздохнул и пошел в баню. Там было уже целых пять человек. Два приятеля, толстые, распаренные, раскинувшись на скамьях, рассуждали, где лучше отдыхать: у нас или за границей.

– Чего там делать? – басил один. – Ну, был я в прошлом году на Корфу. Это……э-э-э… в общем, Греция… И что? Тоска! Каждый день одно и то же: с пляжа – на пляж. И ж-жар-р-а-а-а!!! Я через неделю купил билет и улетел. Не надо ни вина ихнего, ни апельсинов.

– Да-а-а… – соглашался другой. – У нас лучше. Зимой, конечно, того… печально, а как зазеленеет все – благодать! В лесу, к примеру, или на речке… Птички поют… Красота…

Потом вздохнул:

– Времени вот только нет до дачи доехать: то техосмотр, то ремонт, то жена что-нибудь придумает. А как приедешь – не знаеш, за что хвататься… Не-е-т, дома не отдохнешь, надо куда-то уезжать…

Я лежал, отделенный от них спинкой дивана, и думал: «Наверное, он прав. Но прямо вот тут, за стеной, стоит только выйти из двери и зайти за угол, место, которое может дать то, чего люди не могут найти ни в Греции, ни на собственной даче: покой, красоту и радость от сознания того, что и ты часть этого великолепно устроенного мира. И сколько этих мест повсюду! В той же Греции! Что мешает их увидеть? Всего-то и надо – чуть-чуть изменить угол зрения и присмотреться».

Попарился я замечательно, но главным в тот день было все же другое…

Ровно через неделю я снова пришел в баню и первым делом заглянул за гаражи. Смотреть было уже нечего, зеленое царство было скошено под корень. Торчали стебли, валялась жухлая трава, и все было так безжизненно, сухо и скучно, что у меня резко испортилось настроение.

Михаил Садовский г. Москва

Михаил Садовский, коренной москвич, член СП и СТД России. Начинал печататься в 60-е как автор стихов и прозы для детей. В советское время произведения для взрослого читателя лежали в столе – не мог преодолеть цензурных и идеологических барьеров для публикации своих произведений. Теперь в списке моих книг романы, повести, рассказы, книги стихов и публицистики, конечно, книги для детей, пьесы, радиоспектакли, сборники хоров и песен на мои стихи, мюзиклы и оперы, написанные на мои либретто. Многое из опубликованного попало в интернет, в электронные библиотеки, на различные сайты – процесс этот, как оказалось, совершенно не зависит от автора.

© Садовский М., 2015

Исаак

Горечь и обида никуда не деваются. Носит их ветром потерь по миру, оседают они, как радиоактивная пыль, и разъедают души людей. Все больше и больше обид становится в мире, копятся, копятся они столетиями, пока Господь не решит почистить землю, вот и смоет всех последней волной, и, может, больше не посеет он никого на нашей планете, как пробовал уже не один раз – да ничего хорошего не вышло… и отдаст он ее другим, которых зовут сейчас инопланетянами, и на Земле боятся их. А они оттого не летят к нам, что слишком много обид тут накопилось, и климат потому стал вредным для жизни…

В милиции, куда его привели, Исаак так объяснял молоденькому дежурному лейтенанту:

– Дразнил он меня… сосед-дурак: «Исаак, Исаак! Где твоя Сара?! Где твоя Сара?!» Ну, надоело мне, вот взял я его одной рукой за рубашку чуть ниже ворота, чтоб не убежал, и рассказал ему, почему меня Исаак зовут… И не бил я его вовсе…

Прадеда моего Исаак звали. И меня по нему назвали: тоже Исаак. В советское время – это ж не имя было, а как прозвище вроде, но я терпел и гордился этим именем, потому что прадед мой был человек героический и погиб как герой.

Они в станице жили. У Исаака была кузница еще с царских времен, и все его очень уважали и ценили. Ведь тогда еще не было тракторов, а лошадь была главной силой, так что он без работы никогда не сидел.

Когда пришли немцы, семья прадеда никуда не убежала, потому что Исаак не велел: он помнил немцев еще по Первой мировой войне: вполне приличные, культурные люди…

Но фашисты стали сразу искать коммунистов и жидов и убивать их. Исаака сперва не трогали, потому что он не был похож на еврея – бородатый и огромный. Он лошадь приподнять мог и кулаком быка валил.