Листая Свет и Тени

Привет, моя Серебряная Птица,

мой поезд прибывает ровно в семь.
Нам с осенью поется и не спится,
она, как мушкетер – одна за всех.
Какой купаж из гордости и чести,
безумия, отваги и любви —
не ждем, освобожденные, известий
от наших бессловесных визави.
Мы так отважно этого хотели,
спроси меня о главном – не солгу.
Подвески королевы на постели.
Задерни шторы, отпусти слугу.

Кот Басе

Желтые и красные листья на темно-сером, мокром асфальте. Качающиеся под порывами ветра ветви деревьев. Низкое серое небо, с которого не столько сыплет, сколько висит какая-то морось.

Рослый мужчина, стоявший перед пятиэтажным зданием красного кирпича, поднял повыше воротник своего итальянского плаща и провел ладонью по коротким волосам. Пальцы стали слегка влажными. Он уже успел давно подзабыть, какой бывает московская осень.

В окне третьего этажа, на которое смотрел мужчина, прорисовывался силуэт молодого человека. Вероятно, из глубины комнаты его окликнули и парень отвернулся. Видна была только его рука с зажатой между пальцами сигаретой. Затем он загасил окурок и прикрыл створку.

«Курят. Хотя запрещено. Впрочем, и раньше курили…»

И в этот момент…

– Рихард! – возглас за спиной был таким неожиданным

Мужчина недоверчиво и медленно обернулся. Недоверчиво потому, что окликать его было просто некому. Никто не знал, что он будет здесь. Да что там! Даже он сам еще несколько часов назад не ведал, что форс-мажорные обстоятельства перекроят распланированное расписание его дня и несколько часов окажутся совершенно свободными. Как мог кто-то искать его здесь, если решение поехать в старый рабочий район, было принято им совершенно спонтанно. И, тем не менее, незнакомый голос произнес его имя еще раз:

– Рихард!

– …???

Особо многочисленных вариантов принадлежности голоса не было. Точнее, их не было совсем. За спиной оказался только один человек. Женщина. Когда она там появилась, мужчина не мог бы сказать. Он бы и не заметил ее, настолько она вливалась в осенний городской пейзаж. Хотя безликой ее назвать было бы нельзя. Поверх графитово-серого длинного пальто был наброшен яркий красный шелковый платок. Наброшен необычно – углом на одно плечо, и затейливо закреплен на втором. В свете уже включенных фонарей ее волосы отливали медью, а когда она слегка повернула голову, сверкнули глаза. Желтым огнем, как у кошки.

– Рихард! – сказала она в третий раз. – Здравствуйте!

– Здравствуйте, – мозг стремительно перебирал извлекаемые из памяти образы в тщетной попытке опознания.

– Не напрягайтесь, – женщина слегка улыбнулась, склоняя голову к левому плечу. – Вы не сможете меня вспомнить, поскольку мы не были знакомы. Но я вас знаю. Решили наведаться по старым местам?

– Да вот…

– Вывеску видели?

– Видел. Уже университет – непроизвольно мужчина улыбнулся.

– Да. Университет. Уже два года как переименовали. Я часто тут бываю. Офис недалеко. А где были ваши окна?

В вопросе мужчине почудилось непонятно жадное любопытство и он почувствовал себя неловко, но, тем не менее, ответил

– Крайние. Третий этаж.

Женщина проследила за его взглядом, и снова сверкнули желтым огнем ее глаза. Или это такой причудливой была игра света?

– Хотите, войдем внутрь? – она кивнула на ступеньки, ведущие к двери.

– Нас не пустят без пропусков. Там же охрана – пожал плечами мужчина.

– А мы попросим. Есть у вас какой-то документ?

Он, молча, достал из внутреннего кармана и протянул ей паспорт.

– Отлично! Пойдем? – женщина взяла книжечку в обложке дорогой кожи, сделала два шага вперед и обернулась, словно желала убедиться, что он не исчез никуда.

Ничего не оставалось, как последовать за ней и придержать тяжелую дверь.

Внутри, возле стеклянного ограждения помещения охраны, она наклонилась к окошечку. Он не слышал, что именно она говорила, поскольку стоял в нескольких шагах позади и чувствовал себя все более неловко. Ему показалось, что между его и ее документами, протянутыми в окошко, мелькнула цветная бумажка.

К его удивлению, женщина выпрямилась и махнула ему рукой, показывая, что их пропускают. Когда прошли через турникет и уже поднялись на один лестничный пролет, он прервал молчание:

– Вы что, дали взятку?

Она вновь склонила голову к левому плечу, лукаво улыбнулась и кивнула.

– Да. Это очень плохо? Вы так никогда не делаете?

Он промолчал, оглядываясь по сторонам. Сознание отмечало знакомые детали, сверяя с подсказками памяти. А там, где находило различия, удивлялось. Хотя эти различия, в силу прошедшего времени, были более естественны, чем тот факт, что многое все же осталось неизменным.

– Похоже? – женщина снова улыбалась, и он невольно ответил на ее улыбку взаимной, хотя не мог бы сказать улыбается ей или своим мыслям.