Читаем Листья травы (Leaves of Grass) полностью

Я не чванный, я на своем месте.

(Моль и рыбья икра на своем месте,

Яркие солнца, которые вижу, и

темные солнца, которых не

вижу, - на своем месте,

Осязаемое на своем месте, и

неосязаемое на своем месте.)


<>

17

<>

Это поистине мысли всех людей, во

все времена, во всех странах,

они родились не только во мне,

Если они не твои, а только мои, они

ничто или почти ничто,

Если они не загадка и не разгадка

загадки, они ничто,

Если они не столь же близки мне,

сколь далеки от меня, они

ничто.

Это трава, что повсюду растет, где

есть земля и вода,

Это воздух, для всех одинаковый,

омывающий шар земной.


<>

18

<>

С шумной музыкой иду я, с

барабанами и трубами,

Не одним лишь победителям я играю

мои марши, но и тем, кто

побежден.

Ты слыхал, что хорошо победить и

покорить?

Говорю тебе, что пасть - это так же

хорошо;

Я стучу и барабаню, прославляю

мертвецов,

О, трубите мои трубы, веселее и

звончей.

Слава тем, кто побежден!

Слава тем, у кого боевые суда

потонули в морях!

И тем, кто сами потонули в морях!

И всем полководцам, проигравшим

сражение, и всем

побежденным героям,

И несметным безвестным героям, как

и прославленным, слава!


<>

19

<>

Это стол, накрытый для всех, это

пища для тех, кто

по-настоящему голоден,

Для злых и для добрых равно, я

назначил свидание всем,

Я никого не обижу, никого не оставлю

за дверью,

Вор, паразит и содержанка - это и для

вас приглашение,

Раб с толстыми губами приглашен,

сифилитик приглашен;

Не будет различия меж ними и всеми

другими.

Вот - робкое пожатие руки, вот -

развевание и запах волос,

Вот - прикосновение моих губ к

твоим, вот - страстный,

призывный шепот.

Вот высоты и бездонные глубины, в

них отражено мое лицо,

Я погружаюсь в раздумье и возникаю

опять.

По-твоему, я притворщик, и у меня

затаенные цели?

Ты прав, они есть у меня, так же как у

апрельских дождей

и у слюды на откосе скалы.

Тебе кажется, что я жажду тебя

удивить?

Удивляет ли свет дневной? или

горихвостка, поющая в лесу

спозаранку?

Разве я больше удивляю, чем они?

В этот час я с тобой говорю по

секрету,

Этого я никому не сказал бы, тебе

одному говорю.


<>

20

<>

Эй, кто идет? пылкий, бесстыдный,

непостижимый, голый,

Как добываю я силу из мяса, которое

ем?

Что такое человек? и что я? и что вы?

Все, что я называю моим, вы замените

своим,

Иначе незачем вам и слушать меня.

Я не хнычу слюнявым хныком, как

хнычут другие,

Будто месяцы пусты, а земля - это

грязь и навоз.

Жалобы и рабья покорность - в одной

упаковке с аптечным

порошком для больных,

условности - для дальней родни,

Я ношу мою шляпу, как вздумаю, и в

комнате и на улице.

Отчего бы я стал молиться? и

благоговеть, и обрядничать?

Исследовав земные пласты, все до

волоска изучив,

посоветовавшись с докторами и

сделав самый точный

подсчет,

Я нахожу, что нет мяса милей и

дороже, чем у меня на костях.

Во всех людях я вижу себя, ни один из

них не больше меня и не

меньше даже на ячменное зерно,

И добрые и злые слова, которые я

говорю о себе, я говорю

и о них.

Я знаю, я прочен и крепок,

Все предметы вселенной, сливаясь

воедино, стекаются отовсюду

ко мне,

Все они - письма ко мне, и я должен

проникнуть в их смысл.

Я знаю, что я бессмертен,

Я знаю, моя орбита не может быть

измерена циркулем плотника,

Я не исчезну, как исчезает огнистый

зигзаг, который горящею

палочкой чертят мальчишки в

потемках.

Я знаю, что я властелин,

Я не стану беспокоить мою душу,

чтобы она за себя заступилась

или разъяснила себя,

Я вижу, что законы природы никогда

не просят извинений

(В конце концов я веду себя не более

заносчиво, чем отвес, по

которому я строю мой дом).

Я таков, каков я есть, и не жалуюсь;

Если об этом не знает никто во

вселенной, я доволен,

Если знают все до одного, я доволен.

Та вселенная, которая знает об этом,

для меня она больше всех,

и эта вселенная - Я,

И добьюсь ли я победы сегодня, или

через десять тысяч, или

через десять миллионов лет,

Я спокойно приму ее сегодня, и так же

спокойно я могу

подождать.

Мои ноги крепко вделаны в пазы

гранита,

Я смеюсь над тем, что зовется у вас

распадом,

И я знаю безмерность времен.


<>

21

<>

Я поэт Тела, и я поэт Души,

Радости рая во мне, мучения ада во

мне,

Радости я прививаю себе и умножаю в

себе, а мучениям я даю

новый язык.

Я поэт женщины и мужчины равно,

И я говорю, что быть женщиной -

такая же великая участь,

как быть мужчиной,

И я говорю, что нет более великого

в мире, чем быть матерью

мужчин.

Я пою песнь расширения и гордости,

Довольно унизительных попреков,

Величина - это только развитие.

Ты опередил остальных? ты стал

президентом?

Ничего, они догонят тебя, все до

одного, и перегонят.

Я тот, кто блуждает вдвоем с нежной,

растущей ночью,

Я взываю к земле и к морю,

наполовину погрузившимся в ночь.

Ближе прижмись ко мне, гологрудая

ночь, крепче прижмись

ко мне, магнетическая, сильная

ночь, вскорми меня своими

сосцами!

Ночь, у тебя южные ветры, ночь, у

тебя редкие и крупные

звезды!

Тихая, дремотная ночь - безумная,

голая летняя ночь.

Улыбнись и ты, сладострастная, с

холодным дыханьем, земля!

Земля, твои деревья так сонны и

влажны!

Земля, твое солнце зашло, - земля,

твои горные кручи в тумане!

Земля, ты в синеватых стеклянных

струях полнолунья!

Земля, твои тени и блики пестрят

бегущую реку!

Земля, твои серые тучи ради меня

посветлели!

Ты для меня разметалась, земля, - вся

Перейти на страницу:

Похожие книги

Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе
Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Роберт Рождественский заявил о себе громко, со всей искренностью обращаясь к своим сверстникам, «парням с поднятыми воротниками», таким же, как и он сам, в шестидесятые годы, когда поэзия вырвалась на площади и стадионы. Поэт «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Аннинского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание. В сердцах людей память о Р. Рождественском навсегда будет связана с его пронзительными по чистоте и высоте чувства стихами о любви, но были и «Реквием», и лирика, и пронзительные последние стихи, и, конечно, песни – они звучали по радио, их пела вся страна, они становились лейтмотивом наших любимых картин. В книге наиболее полно представлены стихотворения, песни, поэмы любимого многими поэта.

Роберт Иванович Рождественский , Роберт Рождественский

Поэзия / Лирика / Песенная поэзия / Стихи и поэзия