Листопад

Сербская земля была перед угрозой гибели. Враги разрывали ее на части, грабили, насиловали, уродовали, продавали оптом и в розницу. Из грязных щелей выполз весь змеиный сброд. Генерал Милан Недич, продавшись немецко-фашистским оккупантам, создал марионеточную армию и занес над Сербией кровавый нож под предлогом ее «спасения» от «красной чумы». Из отбросов общества, бродяг, проходимцев, жуликов и пьяниц полковник Драже Михайлович создал банду четников. За то, что он бросил клич: «Сербы за короля», югославское эмигрантское правительство в Лондоне объявило его «главнокомандующим вооруженными силами Югославии на родине». Михайловичу было приказано вступить в сотрудничество с немецкими и итальянскими оккупантами и их прислужниками в целях подавления освободительной борьбы югославского народа. Четники Михайловича в знак траура по «погибшей» Сербии отрастили длинные бороды и волосы. Но это было лицемерие. Они не собирались ее спасать. Вооруженные немецкими тесаками, итальянскими гранатами, английскими винтовками, четники «именем короля» вешали и убивали патриотов, забирали у народа все, что осталось не разграбленным оккупантами.

В Хорватии Анте Павелич, фашиствующий националист, который долгое время находился в эмиграции в Италии и вернулся в Загреб в обозе оккупантов, провозгласил лозунг создания «независимой великой державы Хорватии». Призыв был быстро подхвачен усташами и всей «пятой колонной», и уже в октябре тысяча девятьсот сорок первого года в Хорватии было сформировано несколько дивизий, которые были брошены против партизан.

Через Альпы на помощь великосербским шовинистам и хорватским националистам спешили эшелоны с корпусом генерала Бема. Со стороны голубой Адриатики, рассекая Черногорию, в ворота Сербии ломились дивизии итальянского дуче, в Южную Сербию через перевалы Старых Планин двинулся в поход болгарский «народный» добровольческий корпус. С севера пробирались войска Хорти, усиленные Дунайской флотилией, а через Вардар ворвалась дикая мусульманская дивизия, укомплектованная местными наемниками. Вражеская армия общей численностью свыше трехсот восьмидесяти тысяч человек пыталась окружить и уничтожить восемьдесят тысяч партизан. На стороне оккупантов было подавляющее превосходство в силах и средствах. На одного партизана приходилось пять вражеских солдат. На каждые четыре миномета партизан у противника имелось по семь орудий. Враг располагал четырьмя авиационными полками, партизаны — тремя зенитными пулеметами. Двести шестьдесят танков расчищали путь войскам противника. У партизан не было ни танков, ни противотанковых орудий.

Несмотря на это, командующий немецко-фашистскими войсками на юго-востоке генерал-фельдмаршал Лист просил у Берлина дополнительной помощи танками, артиллерией, пехотой, бронемашинами. Гитлер обещал Листу прислать несколько горных дивизий «по мере их высвобождения на восточном фронте». Но, к счастью для партизан, дивизии на восточном фронте не высвобождались. Наоборот, он требовал новых сил, и не случайно Кейтель направил генералу Бему директиву, в которой говорилось:

«Примите самые строгие меры для ликвидации партизанского движения в кратчайшие сроки. Любая акция против немецких оккупационных войск должна квалифицироваться как исходящая от коммунистов. Должны быть применены все средства для утверждения авторитета оккупационных властей и для воспрещения дальнейшего распространения недовольства… Необходимо иметь в виду, что в этой стране человеческая жизнь не ценится и оказать устрашающее воздействие можно лишь посредством необычной жестокости. В качестве отмщения за одного погибшего немецкого солдата следует казнить сто — двести коммунистов».

Генерал Бем стремился пунктуально выполнить указания вышестоящего командования. Со своей стороны, он пытался придать зверствам своих солдат и офицеров ореол мести за жертвы германской армии на сербской земле в годы первой мировой войны.

«Вы призваны отомстить за кровь своих отцов, — писал он в одном из приказов войскам. — Уничтожайте их как можно больше. Я снимаю с вас всякую ответственность».

Начальник штаба немецко-фашистских войск в Сербии генерал Турнер требовал: