Листы каменной книги

Надежда обернулась, но не успела ничего разглядеть, потому что к ее лицу приложили тряпицу, смоченную какой-то остро пахнущей жидкостью, в глазах потемнело, и она потеряла сознание.

Надежда Николаевна пришла в себя от сырого, пронизывающего холода. Она сидела в жестком, неудобном кресле, а руки и ноги ее были связаны.

Прямо перед глазами возвышалась металлическая стена, а пол слегка покачивался. В первый момент Надежда подумала, что это ей кажется, что она еще не вполне пришла в себя, оттого и головокружение. Но время шло, а качка не проходила. В конце концов, повернув голову, она увидела слева круглое оконце иллюминатора, за которым плескалась тускло-серая вода, и поняла, что находится на корабле. Оглядевшись, Надежда убедилась, что пребывает в небольшой, почти пустой каюте, где из мебели были только привинченная к стене койка и офисное кресло с отломанными колесиками, которое явно притащили с помойки. Да, похоже, что дела ее плохи.

Не успела она это осознать, как за спиной скрипнула дверь и раздался знакомый хрипловатый женский голос:

– О, очухалась!

Несомненно, это была та самая долговязая брюнетка, которая уже несколько дней преследовала Надежду и Цезаря.

Брюнетка обошла кресло и проговорила сквозь зубы:

– Ну, пошли. Шеф хочет с тобой поговорить!

Надежда Николаевна хотела было возразить, что не может никуда идти, поскольку связана по рукам и ногам, но брюнетка предупредила ее протест, достав из кармана складной нож и ловко перерезав веревки. Затем она выдернула Надежду из кресла, как морковку из грядки, и потащила за собой в коридор.

Открыв одну из металлических дверей, неприятная особа втолкнула Надежду в другую каюту, больше прежней и гораздо уютнее.

Здесь находились большой стол красного дерева, пара диванчиков, несколько шкафов и три кресла. На столе стояли хороший компьютер и еще какой-то прибор из начищенной меди. Надежда не знала его названия, но мысленно назвала астролябией. А может быть, секстант, что еще у моряков бывает…

За столом сидел мужчина лет пятидесяти, с загорелым, обветренным лицом и коротко стриженными седыми волосами.

За спиной у него было окно – не маленький круглый иллюминатор, как в прежней каюте, а настоящее большое окно, за которым виднелись поросший кустами берег и несколько лодок.

– Ну, здравствуйте, Надежда Николаевна! – проговорил хозяин кабинета обманчиво мягким голосом. При этом губы его слегка изогнулись, словно он улыбался, но в глазах не было и тени улыбки.

– Вы еще кто такой? – проворчала Надежда. – И зачем я вам понадобилась?

Она была очень и очень зла. Надо же было так глупо попасться!

– Кто я такой, вас не должно интересовать, а вот на второй вопрос я вам охотно отвечу. Я пытаюсь прочесть послание, которое оставил скульптор Цезарь Бианки, но пока безуспешно. И я решил пригласить вас…

– Это называется – пригласить? – возмущенно перебила его Надежда. – Ваши люди притащили меня сюда силой, да еще в бессознательном состоянии!

– Извините, нам пришлось так поступить, потому что иначе вы не пришли бы.

– Но вы даже не попытались!

– Хватит препираться! – оборвал мужчина Надежду. – Я пригласил вас, чтобы вы помогли мне прочесть зашифрованное послание.

– А с чего вы взяли, что я смогу это сделать?

– Я навел о вас кое-какие справки и знаю, что у вас очень большие способности. Да вы всего за несколько дней успели сделать больше, чем мои люди за целый год!

– Такие уж у вас люди! Полные придурки, если честно, – злорадно сказала Надежда.

– Какие есть… – мужчина фальшиво вздохнул, – а вот если бы вы работали со мной с самого начала, то…

– Признаю, что вы – человек неглупый. Лесть – очень сильный инструмент для манипуляции людьми, и на умных людей она тоже действует. Причем чем грубее лесть, тем действеннее. Но все же мой ответ – нет, я не буду вам помогать. Ваши методы мне претят. Ваши подручные действуют не только глупо, но и недопустимо грубо. Вы едва не отравили собаку, а ее хозяйка могла и не так легко отделаться, когда попала под машину.

– Она сама виновата, нечего было убегать!

– В общем, я не стану вам помогать. Кроме всего прочего, мне просто некогда.

– А вот такого ответа я, извините, не приму! – процедил собеседник Надежды, и подобие улыбки исчезло с его лица. Вместо него проступил жесткий оскал.

– Как знаете, но я даже разговаривать с вами не стану. Если бы вы обратились ко мне по-хорошему, вежливо, тогда еще возможно, но с человеком, который меня похитил силой, против воли, я не могу иметь никаких дел.

– А придется!

– Вы меня что, пытать будете? – фыркнула Надежда. – Иголки под ногти загонять?

– А почему бы и нет? Впрочем, думаю, что пытать вас не придется. Я сыграю на ваших чувствах…

– Каких еще чувствах? Кстати, куда вы дели мою собаку?

– Вот как раз об этом…

Мужчина выехал на кресле из-за стола, и Надежда увидела у него на коленях пуделя. Одной рукой хозяин кабинета прижимал собаку к своим коленям. Цезарь лежал неподвижно, плотно прижав уши, а в глазах его был страх.

– Отпустите Цезаря! Вы уже взяли его жетон, а сам он не имеет никакого отношения к загадке скульптора!