Листы каменной книги

– Это от удара… Значит, они подвижны, а не закреплены в одном положении. – Надежда взялась пальцами за серебряные буквы монограммы и с усилием повернула их по часовой стрелке, чтобы вернуть в прежнее положение.

Раздался щелчок, и круглая пластинка с буквами откинулась. Под ней оказалось небольшое углубление, в котором лежал крошечный серебряный ключ.

– А вот и ключ!

София смотрела на шкатулку с тем ожиданием чуда на лице, с каким в Новый год дети ждут подарки от Деда Мороза.

– Ну, открой ее сама! Ты имеешь на это право, ведь это шкатулка твоего предка! – Надежда протянула Софии ключ.

– Страшно… – София нерешительно вставила его в замочную скважину. – Вдруг там ничего нет?

– Пока не откроем – не узнаем!

София повернула ключ.

Крышка шкатулки откинулась с мелодичным звуком, и по кухне поплыл странный аромат – смесь запахов старой кожи, пыли, каких-то пряных трав. Аромат времени.

София и Надежда склонились над шкатулкой.

В ней лежала небольшая книга в переплете из желтовато-серой, выцветшей и выгоревшей от времени кожи, на которой было вытиснено несколько едва различимых слов на незнакомом языке. Алфавит был и не латинский, и не кириллический. Непривычные буквы походили то ли на нотные знаки, то ли на клинопись ассирийских глиняных табличек. И от этих таинственных знаков, и от самой книги веяло неизмеримой, небывалой древностью.

– Что это? – проговорила София, невольно понизив голос, словно боялась потревожить вековой покой древнего манускрипта.

В голосе ее было удивление и в то же время разочарование: должно быть, она надеялась найти в шкатулке драгоценные камни, о которых гласила семейная легенда.

– Книга, – ответила Надежда. – Очень старинная книга… более чем старинная…

София взглянула на гостью насмешливо: мол, вижу, что книга, а что за книга? Нельзя ли конкретнее?

– Больше ничего сказать не могу. Нужно показать ее специалистам. Но судя по тому, как тщательно ее прятали, она удивительно ценная.

В эту минуту в дверь позвонили.

– Ты кого-то ждешь? – спросила Надежда настороженно.

– Нет, никого! – ответила София вполголоса, как будто боялась, что ее услышат.

– Тогда не открывай…

Но Цезарь с радостным, приветственным лаем уже выбежал в прихожую.

– Цезарь, вернись! – София бросилась за ним.

Цезарь вертелся перед дверью, повизгивая.

В дверь снова позвонили.

– Кто там? – спросила София, опасливо переглянувшись с Надеждой.

– Это я, Вениамин! – отозвался из-за двери голос соседа.

– Ах, Венечка… – София облегченно выдохнула, пожала плечами и открыла дверь.

– Доброе утро… извините, что так рано, – проговорил Вениамин, как всегда, неуверенным, извиняющимся тоном, – но я услышал у вас голоса, и Цезарь лаял, так я подумал, что вы уже встали и с Цезарем нужно погулять…

– Да обойдется он! – отмахнулась София. – Может быть, вы хотите кофе?

– Не откажусь… – Вениамин прошел на кухню, поздоровался с Надеждой.

Надежда Николаевна хотела было закрыть шкатулку, но замешкалась.

Вениамин увидел книгу и бросился на нее, как коршун на зазевавшегося цыпленка:

– Откуда у вас это?

– А что это за книга? – ответила Надежда вопросом на вопрос. – Вы что-то о ней знаете?

– Это – Откровение…

– Что?

– Откровение Иоанна Богослова, на древнегреческом языке койне – Апокалипсис. Последняя, самая загадочная книга Нового Завета, описывающая чудеса и катаклизмы, предшествующие Второму Пришествию Иисуса Христа.

– Ну да, я знаю, что такое Апокалипсис, – пробормотала Надежда, обидевшись, что Вениамин считает ее малограмотной.

– Тогда вы – одна из немногих! – усмехнулся тот. – На самом деле никто не знает, что это такое. Апокалипсис – самая большая загадка христианства… Эта книга полна тайн и символов, смысл которых трудноуловим.

– И что, это действительно очень старый экземпляр?

– Старый? – Вениамин бережно прикоснулся к кожаному переплету, раскрыл книгу и сдул с нее пыль.

Надежда увидела желтоватые, слегка глянцевые страницы, густо усеянные такими же незнакомыми буквами, как и на обложке. Это была, конечно, не бумага…

– Пергамент! – ответил Вениамин на невысказанный вопрос. – Самым старым манускриптом, содержащим текст Откровения Иоанна Богослова, считается так называемый Трирский кодекс, датируемый девятым веком от Рождества Христова. Как можно догадаться, он хранится в библиотеке немецкого города Трира. Бамбергский Апокалипсис датируется одиннадцатым веком, и наконец Апокалипсис Тринити, хранящийся в Англии, в библиотеке Кембриджского Тринити-колледжа, создан в середине двенадцатого века. Но, как вы понимаете, все это – позднейшие копии, созданные средневековыми переписчиками по более ранним, утраченным образцам…

Вениамин перевернул несколько страниц и вдруг начал декламировать на каком-то незнакомом, певучем языке.

– Что это значит? – спросила Надежда Николаевна.

– Да, извините, я увлекся, забыл, что вы не понимаете… это на койне…

И он начал переводить тем же взволнованным, торжественным, сбивающимся голосом: