Лита

Жители Золотого города не знали об урфах ничего, людская память не сохранила даже отголосков, но царь Альтиды и косул Первого совета Ашица переглянулись. И тот и другой по долгу службы учили историю очень хорошо. Правдивую историю, если такая вообще возможна. Зевак разогнали, утонувших урфов сожгли. Но как они оказались в море? Ведь вода – их заклятый враг.

– Они были в боевых масках, – сказал Ашица. – И многие из них ранены.

Эрисорус кивнул. Всю следующую неделю на берег то тут, то там море выбрасывало тела, тревожа людей. А потом Ашица доложил об армии, что перешла Арулу – большую реку, которая отделяла земли Золотого города от пределов, – и приближается со стороны Суульских холмов. И это не урфы.

Эрисорус погладил прозрачный камень Тимирера в царском венце и вспомнил, как его любимая дочь, его Лита, сидела верхом на странном диком звере, одна посреди поля, напротив огромного войска. Она держала спину ровно, а ее зверь спокойно нюхал траву, равнодушный ко всему происходящему. И все, что он, отец, смог, – это обвинить ее в слабости! Ту, что сильнее его, ту, что, судя по всему, победила урфов.

Эрисорус Илтар Тиарос Светлоликий, восемнадцатый царь Альтиды из рода Аскера, отодвинул от себя подушечку с лежащим на ней царским венцом. Он уходит. И сына уводит с собой. Он больше не царь, теперь он просто странник. Воля, кибитка, скитания. Можно спрятаться в Суэке или еще дальше, в тех землях, куда дорогу знает только Артемис, откуда приходит к ним Севруджи… Снова быть с ней, засыпать и просыпаться рядом, смотреть, как взрослеет Кассиона. Позволить Фиорту выбирать судьбу, залечивать свои раны. И только Лита… Простит ли она его? Позволит ли найти себя и быть рядом? Согласится снова стать его дочерью? Эрисорус вдруг подумал, что все сложилось бы иначе, если бы они сразу рассказали Лите, кто она на самом деле, и запретили приближаться к Золотому городу не просто так, а объяснив, почему это опасно. Всего-то и надо было – сказать правду.

Он закрыл глаза, представив, какой хаос начнется в стране. Первый совет, с его интригами и любовью переписывать законы под себя, амбициозные наследники древних родов, правители соседних стран – все набросятся на Альтиду, его Альтиду, лакомый кусок этого прекрасного, прекрасного мира. Будут ли его искать, чтобы вернуть? Он мучительно стиснул зубы и вцепился в столешницу.

В дверь постучали.

Эрисорус выпрямился.

– Светлейший ралу, к вам просится какой-то человек. Третий день не уходит. Говорит, что это касается вашей дочери. Мы обыскали его, ралу, он пришел безоружным.

– Пусть войдет.

Храм в разрушенном городе

Лита решила идти на север, чтобы добраться до Арыцкого перевала, обойдя Лесной предел. Она боялась встретить кого-то из своей армии, но больше всего она боялась встретить Лангура. Невозможно было рассказать ему, что произошло там, на поле. Невозможно было объяснить свой выбор.

Перед рекой она остановилась, слезла с дуга. Гадко оставлять его здесь, но как переправиться вместе с ним, она не знала: на берегу не было ни одного плота, да это и понятно, ведь люди пределов ушли на тот берег. Хорошо хоть, веревочную переправу не сняли.

Лита погладила по голове Ночного Ветра, прошептала:

– Прости, что заставила тебя участвовать в этом. Прости, что оставляю здесь. Не знаю, водятся ли тут дуги, но вдруг ты сможешь найти семью?

Она еще раз погладила его, поправила заплечный мешок, лук и колчан и ступила на натянутую веревку. Ночной Ветер что-то фыркнул ей вслед. Лита не обернулась. Нижняя веревка провисла и ушла в воду под ее весом. Лита старалась не смотреть вниз, на быстрое течение, сосредоточилась на руках. Вроде бы и не страшно упасть в воду, пусть река несет ее подальше отсюда, но было жалко книгу, которая, конечно, намокнет и испортится. Лита была уже на середине реки, когда Ночной Ветер зашел в воду и поплыл следом. И когда она спустилась с веревки на другом берегу, дуг обдал ее холодными брызгами, отряхиваясь. Она неожиданно рассмеялась и тут же смолкла.

Лита пошла вверх по реке, а потом повернула на восток, к горам. Ночной Ветер фыркнул и убежал по тропе, наверное почуяв близость родных мест. Она снова осталась одна. Днем пряталась на деревьях и в брошенных рысьих логовах. Мерзла и скучала по Солке. В сумерках подходила к деревням, пряталась за деревьями, наблюдала за вроде бы мирной жизнью.

Это было даже странно – как быстро все они вернулись к своим обычным делам, стали прежними. Или это только так кажется? Ведь она не могла слышать, о чем говорят мужчины, собираясь вечерами группами посреди улицы, о чем плачут на своих кухнях женщины…

Она гадала, где сейчас Харза и Глен с Рией. И почему-то ей казалось, что они остались с Лангуром. Еле видная тропинка начала взбираться вверх, и Лита, вспомнив родные холмы, решила подняться хотя бы ненадолго.