Лита

Когда отгорели поминальные костры, прошла коронация и мама снова занялась своими цветами в саду, к нему на прием вдруг попросился один из поставщиков ралинов. Это был крепкий широкоплечий старик, он говорил спокойным голосом, почтительно, но без раболепства, и этим сразу понравился юному царю. И именно голос он вспомнил.

– Ты… ты… – Илтар запамятовал имя, но в голове всплыл образ дома в лесу, и девочка с мальчиком, живущие там, и слова отца: «Что бы ни случилось с тобой, этому человеку и его дому ты можешь доверять даже больше, чем себе самому».

– Вальтанас, – подсказал старик.

– Да. Вальтанас, – растрогался Илтар.

В детстве отец часто возил его в лесной дом, где было много собак, где можно было бегать по лесу, дразнить белок, лазить по деревьям, есть простую еду, и даже руками. Где были Ойра и Ярсун, такие похожие друг на друга и на него самого. Он делился с ними всеми своими нехитрыми тайнами и получал от них такую поддержку, какой никогда не могли ему дать ни отец, ни мать. Часто они прятались за ткацким станком Диланты, чтобы пошептаться, и даже придумали Тайный Орден Ткачей, играли, будто спасают мир от гнева богов и жестоких людей.

Почему они перестали с отцом там бывать? Он не знал. Он всегда робел перед отцом и никогда не решался беспокоить его по пустякам. А потом эти поездки забылись. И Ойра с Ярсуном забылись. И Вальтанас, и его дом.

– Я пришел, потому что того требует обычай, ралу, – сказал Вальтанас. – Я должен испросить у тебя разрешения и дальше выращивать солнечных собак, ралинов, для твоего дворца и храмов города.

– Да, да, конечно!

– Спасибо, ралу, – поклонился Вальтанас, и Илтару стало неловко. – И еще мне нужно обсудить с вами судьбу одного человека. Этот юноша вырос в моем доме, он добрый и умный, но, боюсь, жизнь в лесном доме не для него, а в городе ему может быть опасно… – Вальтанас кашлянул и вопросительно посмотрел на Илтара, но тот не понимал, о чем идет речь. – Мне трудно удержать молодого парня взаперти, ему нужно дело. С девочками проще…

– Значит, Ойра и Ярсун еще с вами?

Вальтанас улыбнулся:

– Рад, что ты их помнишь, ралу.

– Я подыщу Ярсуну работу. Об этом не беспокойся.

Вальтанас поклонился, и Илтар машинально поклонился в ответ.

И все было хорошо. Он учился царствовать под бдительным взглядом Первого совета, время от времени тайком наведывался в лесной дом, а почему тайком, и сам не понимал, он устроил Ярсуна работать на маяке Четырех китов и вообразил, что влюблен в Ойру.

Это был горький день. Даже сейчас, спустя много лет, он чувствовал во рту ту же горечь. Он попросил у Вальтанаса и Диланты руки их дочери, и Вальтанас, кусая губы, сказал ему, кем на самом деле были Ярсун и Ойра и почему росли в лесном доме, вдали от чужих глаз. Его братом и сестрой.

Его отец, всегда такой строгий и сдержанный царь Тиарос, нарушил закон, у него были незаконнорожденные дети, и сколько – никто не знает, да разве же ты сам не видишь, ралу, как вы похожи.

Теперь он видел.

Теперь он понял все ссоры между родителями, мамино презрение к мужу и то, как она быстро утешилась после его смерти. Илтар убежал из дома Вальтанаса, пораженный в самое сердце. Всю жизнь отец учил его чтить закон – и он ни разу не ослушался, делал, что велели. А теперь… теперь…

Юный царь Альтиды два дня бродил по лесу, кружил, как обезумевший снежный волк. Чтобы чем-то занять руки и отдохнуть от терзавших его мыслей, он собирал травы – его мать была из Лесного предела, она знала каждую травинку и его учила в детстве, пока отец не сказал, что не мужское это дело, но Илтар и сам интуитивно чувствовал их, понимал. А на третий день он встретил в лесу девушку в странном платье, замерзшую, уставшую, у нее болела рука, она говорила на незнакомом языке и все повторяла какое-то слово, значения которого он не знал.

Он отвел ее к Вальтанасу. И она стала его судьбой. Женщина, которая все изменила. Открыла ему другой мир, сделала Травником, подарила троих самых прекрасных детей и любила, любила его, несмотря ни на что.

И дом Вальтанаса стал другим вместе с Артемис, будто распахнул двери всем странникам мира, этим удивительным людям, приходящим из ниоткуда, но Эрисорусу всегда казалось – из легенд и сказок. Они все время кого-то спасали и говорили о войне, идущей где-то там, в их неведомых землях. Эрисорус был еще юн и пылок, он верил Артемис, верил странникам, верил, что война – это худшее, что может случиться. А сегодня он стоял напротив своей любимой дочери и своего народа за ее спиной и готов был махнуть рукой, отдать команду стрелять, если бы хоть один из них двинулся в сторону Золотого города.

«Мир несправедлив, – говорил отец, – но мы должны принимать его таким, каков он есть». Эрисорус дернул головой. Мир действительно несправедлив, но разве он должен быть таким?

В середине месяца гетваса море вынесло на берег несколько тел в звериных шкурах и намертво приклеенных к лицу деревянных масках. Народ быстро собрался поглазеть на диковинку Айрус, и, когда Эрисорус прибыл на берег по зову Первого совета, его колеснице пришлось протискиваться сквозь толпу.