Лита

Комнату освещали четыре факела, воткнутые в стены низко, на уровне плеч, и от этого тени казались устрашающе громоздкими, но ей ли бояться теней? К ней приблизилась женщина. Невысокая, худая, она ничем не отличалась от жриц этого тайного храма, но что-то такое было у нее в лице, что Лита поняла: это и есть Первая.

– Я жрица всех богов, имя мне – Первая, а как зовут тебя?

Лита подумала. Что ей ответить? Назови она свое настоящее имя, что будет с ней? Служат ли эти жрицы Первому совету, или никто в целом свете не знает о них? Даже Лесной предел! Или знает? Она вспомнила, как спросила о храме у Лангура и как он неохотно ответил: мол, женщины приходят сюда, молятся… Тогда она подумала, что ему было стыдно, что они не могут восстановить храм. Потом она узнала об исчезающих бесследно, что соблазняют мужчин. Так, может, на самом деле все знают, где они прячутся, но почему-то делают вид, что нет? Может, все это с самого начала было просто подстроено, чтобы взвалить на нее еще большую вину и уничтожить уже навсегда на том поле, на глазах у всех? Может, и пределы в сговоре с Первым советом, поэтому так легко и пошли за ней (не мужчиной, не воином, даже не взрослой!), а она нарушила их план, прогнала свое войско, опять сбежала и вот теперь должна ответить неизвестно кому на такой простой вопрос: как тебя зовут?

«Нет, – остановила себя Лита. – Я не могу не верить Лангуру. Если не ему, то мне просто некому больше верить». И сказала:

– Меня зовут Лита.

– Возлюбленная Дота сказала, что тебя зовут Тимирилис – Зовущая Ветер.

«О Тимирер!»

– Да, иногда меня зовут и так.

– Это ты развязала войну, на которую ушли все мужчины из окрестных деревень?

– И они вернулись с победой.

«Я умею драться. Если бы они хотели меня убить, то, наверное, связали бы», – подумала Лита и решила, что пришло время наступления:

– Кто вы такие? Почему скрываетесь от людей лесов и озер? Какому богу служите?

Ей было странно после стольких скитаний, когда, казалось, жизнь ушла из нее вместе с Лангуром и остальными людьми, которых она могла назвать друзьями, когда мысль о еде была противна, но есть все равно хотелось, когда не знаешь, куда идти и что говорить, – именно сейчас, под землей, в свете факелов, почувствовать, что не готова расстаться со своей странной жизнью вот так, просто потому, что этого захотела женщина в черном, ворующая корки хлеба с алтаря заброшенного храма, которые положили туда добрые верующие окрестных деревень.

– Отвечайте же! – голос ее прозвучал в меру звонко и властно. Как-никак она командовала армией.

– Так ты и правда царевна? Люди в деревне не врут? – жрица подошла поближе. – Новая царевна, пришедшая в темные времена на смену той, первой.

– Какой первой?

– О, ты не знаешь? – нарочито удивилась жрица и подошла еще ближе. – Здесь у нас огромная библиотека: все, что удалось спасти в пожарах Войны четырех городов. Мы вынесли из огня, спасли, сберегли, хоть это было и непросто. Зато здесь, на этих свитках, хранится истинная история Альтиды, а не та, что выдумал для вас Первый совет.

– Первый совет? – Лита сделала усилие, чтобы не отступить, но жрица подошла слишком близко, это было неприятно, она дышала ей прямо в лицо, и Лита сделала крохотный шажок назад. Жрица усмехнулась. Выдернула факел из крепления в стене, сказала:

– Иди за мной.

Они шли темными сухими коридорами, и Лита удивлялась, как жрица ориентируется здесь, не удержалась, спросила ее напрямик.

– Я родилась и выросла тут, – ответила та. – И моя мать, и мать моей матери. Эти коридоры – мой дом, – ответила жрица, и Лита невольно содрогнулась.

Ее домом были лес и холмы, полные света и ветра, а потом – прекрасный дворец, а потом – душистый шалаш в добром лесу. А тут – темные коридоры и разрушенный город над ними.

Наконец они вышли наверх – в храм. День, наверное, клонился к вечеру, рыжие отсветы солнца ложились на стену сквозь дыру в крыше. Первая подошла именно к этой стене, провела факелом вдоль фрески, которая на удивление хорошо сохранилась. Факел был не нужен, дневного света хватало, чтобы рассмотреть сюжет: пятеро богато одетых людей стояли в кругу, положив руки друг другу на плечи, но один из них этот круг разрывал, будто сделал шаг в сторону, опустил руки. Лицо его было печально, а за спиной вырастала огромная тень. Лита пригляделась и поняла, что этот пятый человек – женщина.

– Видишь? – сказала Первая. – Это сестра тех правителей, что развязали Войну четырех городов. Видишь, она против, она не хочет стоять в их кругу, она уходит, и бог защищает ее, стоит у нее за спиной.

– Что это за бог?

– Это очень древний бог, бог судьбы, рока, предназначения. Имени его никто не помнит, так он стар, но в его руках семь нитей нашего мира, он прядет время, он прядет небо и землю, судьбу – твою и мою, он сильнее всех других богов, потому что нити их жизней тоже в его руках.

– И Анилу… она служит ему?

– О, ты знаешь имя той, что разорвала круг! – воскликнула Первая, впиваясь в лицо Лите острым взглядом. – Откуда же? Возлюбленная Дота сказала тебе? Она тоже все читает и читает ее историю.