Лита

– И что ты сделал?

– Увез их в храм Всех богов. Он очень далеко отсюда, в горах. Его главная жрица…

– Твоя сестра? Ярсун рассказывал мне.

Отец недовольно сдвинул брови, но врать не стал:

– Да, она моя сестра. Мама будет там в безопасности. Нельзя, чтобы ее увидели, каждый взрослый человек в городе может ее узнать.

– Хорошо, что ты их спрятал, – сказала Лита и вздохнула.

Она любила город, и ей нравилось жить в роскошном дворце, есть вкусную еду с серебряной посуды, нравилось учиться и видеть отца каждый день, нравилось разговаривать с Фиортом, но она так соскучилась по маме и сестренке! Отец правильно понял этот вздох, обнял ее за плечи.

– Ничего, – сказал он. – Скоро все успокоится, и мы навестим их. Давай зайдем в храм Геты, помолимся твоей покровительнице и поблагодарим, что помогла маме спрятаться тогда в своих объятьях.

Эрисорус и Лита прошли сквозь левую колоннаду, переступили высокий порог. В храме было тихо и сумеречно, горел огонь в открытом очаге. Огромная, в два человеческих роста, статуя Геты возвышалась в центре. Молоденькая жрица раскладывала у ее подножья цветы. Увидела царя и его дочь, поклонилась и отошла за колонны. Эрисорус положил руку на босую ступню Геты, сказал очень тихо, почти шепотом:

– Благодарю тебя, о вечно юная богиня земли, спасибо, что защитила и укрыла мою возлюбленную Артемис и нашу дочь Кассиону. Дай им спокойствия и радости в их новом доме в твоих горах, помоги моей дочери Литари освоиться в ее новом доме здесь, в городе.

Он положил к ногам богини мешочек, монеты в нем тихонько звякнули. Лита не умела молиться вот так – открыто и при свидетелях, она неловко кашлянула, погладила другую ступню богини и прошептала:

– Спасибо.

Эрисорус легонько сжал ее плечо и сказал:

– Не хотелось говорить это в храме Геты, но пора сказать. Ты будешь жрицей в храме Рала, Лита.

Лита вскинула на отца глаза.

– Но… мои покровители Тимирер и Гета!

– Да. Но покровитель царского рода – всемилостивый Рал, и мы не можем отдать тебя в храм другого бога.

– Но, папа, они же… они рассердятся на меня!

– Это все предрассудки, – мрачно сказал Эрисорус и притянул Литу к себе. – Сердятся боги или нет – разве дано нам знать? Первый совет решил, что ты будешь жрицей Рала, мы обязаны повиноваться, ибо Первый совет – это закон, а закон превыше всего, Лита.

– Даже выше богов?

Отец не ответил, молча поцеловал дочь в макушку. Но Лита не собиралась так быстро сдаваться.

– Но ведь они сами… – вспомнила она. – Когда привели меня во дворец, советник Таир зачитал указ, и там было сказано, что по исполнении семнадцати лет я должна посвятить себя служению тому богу и в том храме, который сама для себя выберу. Так там было написано!

Эрисорус вздохнул.

– Да. Но выбрать ты должна храм Рала.

– Но почему?

– Потому что все ждут от тебя именно этого.

– Но мои покровители…

– Лита! – повысил голос Эрисорус. – Мы больше не в лесу. Ты – царевна. И ты обязана делать то, что до́лжно царевне.

Он направился к выходу. Лита поплелась следом, но все-таки прошептала:

– Это предательство.

Отец услышал, дернул плечом, будто отогнал надоедливую осу.

На город уже опустились сумерки. Горели окна домов, горели костры в специальных железных корзинах, расставленных у каждого дома, горел маяк.

– Папа! – Лита схватила отца за руку. И как она могла забыть? – Ярсун ведь твой брат, и Первый совет знает об этом!

Она рассказала ему о той встрече с советником Таиром на маяке Четырех китов. Отец нахмурился.

– Да… да, но мне нужно было спасать твою маму, Лита. И я не мог знать о той вашей встрече.

– Но теперь… теперь уже поздно, да? Что они с ним сделали?

– Я знаю только, что у маяка Четырех китов новый маячник и что в тюрьме Первого совета нет человека по имени Ярсун. Надеюсь, ему хватило здравого смысла сбежать, как только он узнал о том, что тебя схватили.

– Он подаст нам весточку, если с ним все в порядке?

– Я не знаю. Может быть. Мы были с ним дружны… насколько это возможно в нашем положении.

– Но ведь ему есть куда пойти?

– Братство поможет ему, не переживай.

– Братство?

Отец помолчал. Он будто случайно обронил это слово, по рассеянности, а теперь жалел. Но Лита не отставала:

– Какое братство?

Отец ответил нехотя, будто через силу:

– Ну, помнишь тех людей, что иногда приходили к Вальтанасу по ночам?

– Да!

– Ну, вот это и есть братство.

– Но что они делают? Откуда приходят?

– Трудно сказать… из разных земель. Они помогают тем, кто попал в беду.

– Любому человеку?

– Да, пожалуй, что так.

Лита помолчала. Отец чего-то недоговаривал. Да и в самом деле, как можно помочь любому попавшему в беду? Почему не помогли тогда Флон и ее семье? Где они были, когда она, ее младшие братья и сестры ушли в вечные, лишь бы не умереть от голода? Но отец уже начал рассказывать о царе Корде, построившем этот город, и она не стала перебивать. Спросит как-нибудь потом.

Последнее желание Ярсуна