Литература. 11 класс. Часть 2

«Жена называла его – «Чудик». Иногда ласково. Чудик обладал одной особенностью: с ним постоянно что-нибудь случалось». Так начинается рассказ «Чудик» о сельском киномеханике Василии Егорыче Князеве. В основе рассказа две небольшие сценки: в городском магазине и на Урале, куда он едет, чтобы навестить брата. Увидев в магазине оброненную кем-то пятидесятирублевую бумажку, Василий Егорыч обратился к людям, стоящим в очереди: «Хорошо живете, граждане!.. У нас, например, такими бумажками не швыряются». Позднее оказалось, что «бумажка-то» была его, но зайти за нею в магазин он постыдился. Странность, чудаковатость героя обнаруживается и в доме брата. Пытаясь сделать снохе «приятное», он разукрасил детскую коляску. «По верху колясочки Чудик пустил журавликов – стайку уголком, по низу – цветочки разные, травку-муравку, пару петушков, цыпляток…» Впечатлительный и ранимый, по-своему чувствующий красоту, Чудик грубо изгоняется снохой и возвращается в родную деревню. Рассказ контрастно завершается картиной простора, характерного для повествовательной манеры Шукшина. В этом просторе герой вновь обретает душевное спокойствие. «Домой Чудик приехал, когда шел рясный парной дождик. Чудик вышел из автобуса, снял новые ботинки и побежал по теплой мокрой земле – в одной руке чемодан, в другой ботинки. Подпрыгивал и пел громко: «Тополя-а-а…» С одного края небо уже очистилось, голубело, и близко где-то было солнышко. И дождик редел, шлепал крупными каплями в лужи; в них вздувались и лопались пузыри. В одном месте Чудик поскользнулся, чуть не упал».

Слово чудик, пущенное в обиход Шукшиным, во многом определило тональность его прозы. «Чудики», «странные люди», которые сохранили в себе непосредственность восприятия жизни, предстают в рассказах писателя смешными и забавными, мечтательными, а порою их судьба складывается драматически. Трогателен столяр Андрей Ерин, втайне от жены купивший микроскоп, чтобы избавить человечество от микробов («Микроскоп»). Потерял покой Роман Звягин от сознания того, что гоголевская Русь-тройка везет «шулера» Чичикова («Забуксовал»). Единоличную, «бесконвойную» жизнь ведет по субботам, когда в душу вселяется «крупность, цельность, ясность» («в субботу только баня»), пастух Костя Валиков («Алеша Бесконвойный»). Сергей Духанин, герой рассказа «Сапожки», покупает жене модные и очень дорогие сапоги, которые вовсе не нужны в деревенской жизни, но эта «городская» вещь все же куплена не зря – самим фактом своего приобретения она укрепляет отношения героев.

В своих рассказах Шукшин глубоко проник в тайники человеческой жизни, избрав при этом свой путь: он не описывал душевные переживания героев, а предпочитал показывать их в живых действиях и поступках. Писатель искренне сочувствует своим героям и стремится пробудить интерес к ним читателей: «Нам бы немножко добрее быть… Мы один раз, уж так получилось, живем на земле».

Изображение человека в лагерной прозе

«На рубеже 70-х и в 70-е годы в советской литературе произошел не сразу замеченный беззвучный переворот, без мятежа, без тени диссидентского вызова. Ничего не свергая и не взрывая декларативно, большая группа писателей стала писать так, как если бы никакого «соцреализма» не было объявлено и диктовано, – нейтрализуя его немо… без какого-либо угождения, кадения советскому режиму, как бы позабыв о нем…» – так определил литературную ситуацию в 70-е годы А. И. Солженицын, который своим появлением возродил в русской словесности тип писателя-пророка. В 1962 году в журнале «Новый мир» после долгих хлопот главного редактора А. Т. Твардовского и с личного разрешения Н. С. Хрущева был опубликован рассказ Солженицына «Один день Ивана Денисовича», который открыл в литературе тему ГУЛАГа.

В этом рассказе автор от лица своего героя повествует об одном из трех тысяч шестисот пятидесяти трех дней, проведенных в зоне простым лагерным заключенным Иваном Денисовичем Шуховым. С этим рассказом, который был воспринят как обличение преступности и произвола власть имущих в период сталинщины, тема трагических конфликтов эпохи впервые входит в нашу литературу. Солженицын смело открыл завесу тайны над тем, что многие знали, но о чем предпочитали умалчивать. Но вокруг имени писателя постепенно сгущается атмосфера враждебности. В 1971–1972 годах все издания рассказа «Один день из жизни Ивана Денисовича» уничтожаются в библиотеках.