Литература эпохи Возрождения

Когда эти писатели вступили в схватку с уходившим средневековьем, они имели основание верить в конечную победу своего дела. Их окрыляла бодрость и энергия. Они радостно прославляли век, в котором «вновь расцветает столь пышно прекрасный вертоград наук и искусств». В то же время буквально каждому из них пришлось испытать на себе тяжелую и властную руку реакции. Достаточно было прослыть вольнодумцем, чтобы навлечь на себя ярость могущественных сорбоннистов. Начиная с 1535 г. это было крайне опасно. Но и ранее, когда король еще претендовал на славу покровителя гуманизма, столкновение с Сорбонной не сулило ничего хорошего.

Немало пришлось испытать, например, Клеману Маро (1496-1544), крупнейшему французскому поэту первой половины XVI в. Это был жизнерадостный человек, наделенный остроумием и развитым чувством изящного. Одно время он работал в конторе стряпчего, затем служил при дворе Маргариты Наваррской (1492-1549) — покровительствовавшей гуманистам сестры Франциска I, и самого Франциска. В 1525 г. он сражался при Павии, был ранен и попал в плен. Не успел Маро вернуться на родину, как был обвинен в лютеранстве и брошен в темницу. И хотя по повелению короля Маро вскоре был выпущен на свободу, он продолжал оставаться на подозрении у церковных властей. Тем более, что Маро не скрывал своего критического отношения к католической церкви. В ряде эпиграмм, посланий, баллад и рондо он открыто насмехался над глупыми прожорливыми монахами, над невежественными сорбоннистами, готовыми предать огню всех инакомыслящих, над укоренившимся лицемерием католического клира. Более того, Маро несомненно тяготел к протестантизму, стремившемуся «очистить» христианскую религию от вековой скверны. Несмотря на то что церковь запрещала перевод Священного писания на новые языки, он переложил на французский язык псалмы Давида. И хотя переложения Маро имели большой успех при дворе, где их распевали придворные кавалеры и дамы под аккомпанемент «лютни, виолы, спинета и флейты», Сорбонна внесла их в список запрещенных книг. Зато у гугенотов они стали наиболее популярными песнопениями. Когда в начале 1535 г. появился грозный королевский эдикт, направленный против «последователей лютеранской секты и их приспешников», вспомнили и о Клемане Маро. Во время домашнего обыска у него были найдены еретические книги. Решив, что «французский воздух для него вреден», Маро спешно покинул пределы Франции. В 1541 г. он сделал попытку обосноваться в Женеве, куда его приглашал сам Ж. Кальвин, однако не нашел общего языка с местными кальвинистами. Умер Маро в Италии, в глубокой нищете.

Впрочем, не только хмурые святоши, но и литературные староверы злобно преследовали поэта. Зато на его стороне был Франсуа Рабле и другие передовые писатели, которые высоко ценили его искрометное дарование и справедливо считали его основоположником ренессансной поэзии Франции. Маро действительно пошел по новому пути. Он отказался от велеречивого дидактизма и сухого аллегоризма, столь характерных для французской поэзии позднего средневековья. Он многому научился у итальянцев. Именно он ввел сонет в обиход французской литературы, хотя и обращался довольно свободно с этой строгой поэтической формой. Его привлекали древнеримские авторы. Он переводил Овидия и по его примеру писал элегии. Вергилий подсказал ему жанр эклогии, а Марциал, к которому Маро питал особое пристрастие, послужил образцом для его эпиграмм. Первым из французских поэтов Маро обратился также к горацианской сатире.

Вместе с тем Маро не был ученым-педантом, видевшим свое назначение в тщательном копировании античных образцов. Подобно Франсуа Рабле, он был тесно связан с национальной литературной традицией. Он благоволил к таким старомодным поэтическим формам, как баллада, рондо восьмистишие и др. К народной песенной лирике близки его «песни», то серьезные, то лукавые. В этом придворном поэте, который мог быть галантным и утонченным, продолжал жить народный галльский юмор. Во французской литературе средних веков Маро находил много привлекательного. А привлекательным для него было все, что подготовляло раскрепощение личности, — и куртуазный «Роман о Розе», и антиклерикальная сатира, и фривольные побасенки, и поэзия Франсуа Вийона.