Литература эпохи Возрождения

Что же привело в такую ярость власть имущих? Книга Деперье, состоящая из четырех диалогов, написанных в живой, остроумной лукиановской манере, необычайно смело нападала на самые основы тогдашней религиозной жизни. Когда-то Деперье, подобно Клеману Маро, склонился на сторону Реформации. В «Кимвале мира» он утверждает, что любой религиозный фанатизм представляет собою несомненное зло и что истина не рождается в конфессиональных спорах. Не все ясно в сатире французского гуманиста. Автору приходилось прибегать к эзопову языку, старательно затушевывать свои наиболее смелые мысли. От этого сатира подчас становилась темной и впоследствии вызывала самые разноречивые толкования. Некоторым позднейшим комментаторам даже казалось, что диалоги Деперье представляли собой всего лишь изящную насмешку над языческими верованиями. В «Кимвале мира» действительно появляются Меркурий и Амур, речь заходит о Юпитере и других античных богах. Но совершенно очевидно, что языческая мифология служит здесь лишь для маскировки гуманистического вольномыслия. Это отлично поняли и Франциск I, и сорбоннисты, потребовавшие запрещения книги.

Выполняя волю Юпитера (Бог-отец), вестник богов Меркурий (Христос) отправляется на землю, чтобы отдать в переплет обветшавшую «Книгу судеб». Однако два ловких мошенника похищают эту священную книгу (диалог первый) и изрядно наживаются на ней. Они продают с нее копии астрологам и за определенную плату сулят людям, что внесут их имена в реестр бессмертия. Нетрудно догадаться, что Деперье осмеивает здесь как церковное учение о божественном промысле, так и церковную алчность, которая столь наглядно проявилась в торговле индульгенциями.

Не только католицизм дает Деперье повод к едкой насмешке. Во втором диалоге он не щадит и его религиозных противников. Ему представляется бессмысленной грызня представителей различных религиозных течений, претендующих на обладание истиной, поскольку такой объективно вообще не существует. Он рассказывает, что Меркурий однажды зло подшутил над людьми. Он уверил их в том, что у него есть чудодейственный философский камень, а когда сумасброды-философы (богословы) начали у него выпрашивать эту реликвию, он заявил, что готов им отдать драгоценный камень, но чтобы никого не обидеть, он раздробил его на мелкие части, из которых каждая обладает великой силой. С тех пор богословы с необычайным рвением роются в пыли и песке, разыскивая осколки небесного камня. При этом «одни говорят, что для успешных поисков нужно одеваться в красное и зеленое, другой уверяет, что для этого полезнее одеваться в голубое и желтое. Один думает, что нужно есть не более шести раз в день и только определенное блюдо, другой полагает, что для этого нужно воздерживаться связи с женщинами... Кричат, беснуются, бранятся и бог знает каких только не учиняют злодеяний!»

Деперье дает понять, что все эти схоластические мудрствования не имеют никакой цены. К тому же, как полагает один философ, Меркурий хочет, чтобы люди «любили друг друга, как братья», ибо, завещав им «поиски столь ценной и святой вещи», он хотел поселить между ними «не раздоры, а любовь». Но люди, ослепленные религиозным фанатизмом, делают все наоборот. Во имя призрачной истины они наполняют мир братоубийственной рознью. Небесный камень (если он вообще существует, а не является выдумкой Меркурия) остался на небесах. Поэтому тщетны все усилия богословов найти то, что, по словам самого Меркурия, «невозможно найти». Им не помогут в этом ни различные одеяния, ни посты, ни целибат (безбрачие), ни церковные обряды. И, конечно, у сторонников Лютера или Кальвина нет никаких преимуществ перед католиками.

Религиозного скепсиса Деперье, граничащего с атеизмом, было совершенно достаточно, чтобы вывести из равновесия клерикальные круги. Ведь Деперье брал под сомнение самые основы христианского вероучения, иронизируя над земной миссией Христа, посмеиваясь над божественным промыслом и многим иным. Но его сатира не ограничивалась этим. Она смело поражала религиозный фанатизм, который в то время зажигал костры инквизиции и грозил самому существованию гуманизма. А поскольку королевская власть уже шла рука об руку с церковной реакцией, сатира Деперье приобрела политический привкус. Не удивительно, что Франциск I в союзе с сорбоннистами потребовал осуждения книги и примерного наказания автора. И хотя Деперье удалось ускользнуть из цепких лап королевской юстиции, положение его вскоре стало поистине трагическим.