Читаем Литература и котики. Для тех, кто не разучился читать полностью

И тут Алиса совсем задремала и только повторяла сквозь сон:

— Скушает кошка летучую мышку? Скушает кошка летучую мышку?

А иногда у нее получалось:

— Скушает мышка летучую мошку?

Не все ли равно, о чем спрашивать, если ответа все равно не получишь, правда?

А потом она заснула по-настоящему…

Конечно же, каждый сам выберет тот вариант, который ему больше нравится.

Что же касается Бориса Владимировича Заходера (1918–2000), то он был не только переводчиком, но и талантливым поэтом, и у него есть несколько стихотворений, посвященных котам и кошкам. Вот два из них:

«Кошки»

Кошки не похожи на людей:Кошки — это кошки.Люди носят шляпы и пальто — Кошки часто ходят без одежки.Кошки могут среди бела дняПолежать спокойно у огня.Кошки не болтают чепухи,Не играют в домино и в шашки,Не обязаны писать стихи, —Им плевать на разные бумажки…Людям не сойти с протоптанной дорожки,Ну, а кошки —Это кошки!

«Вредный кот»

— Петь, здорово!— Здравствуй, Вова!— Как уроки?— Не готовы…Понимаешь, вредный котЗаниматься не дает!Только было сел за стол,Слышу: «Мяу…» —«Что пришел?Уходи! — кричу коту. —Мне и так… невмоготу!Видишь, занят я наукой,Так что брысь и не мяукай!»Он тогда залез на стул,Притворился, что уснул.Ну и ловко сделал вид —Ведь совсем как будто спит! —Но меня же не обманешь…«А, ты спишь? Сейчас ты встанешь!Ты умен, и я умен!»Раз его за хвост!— А он?— Он мне руки исцарапал,Скатерть со стола стянул,Все чернила пролил на пол,Все тетрадки мне заляпалИ в окошко улизнул!Я кота простить готов,Я жалею их, котов.Но зачем же говорят,Будто сам я виноват?Я сказал открыто маме:«Это просто клевета!Вы попробовали б самиУдержать за хвост кота!»

Если теперь вернуться к размышлениям Чеширского кота о ненормальности, то они перекликаются с записями Доджсона (Кэрролла) в его дневнике от 9 мая 1856 года:

«Когда мы спим и, как это часто бывает, смутно осознаем попытку проснуться, разве мы не говорим и не делаем вещей, которые в бодрствующем состоянии были бы безумны? Можем ли мы тогда определить безумие как неспособность различить, спим мы или бодрствуем? Мы спим и не чувствуем никаких подозрений в фальши: „Сон имеет свой собственный мир“, и зачастую он так же реалистичен, как и сама жизнь».

Чеширский кот завоевал сердца многих поколений читателей и зрителей по всему миру. Он был и розово-фиолетовым в мультипликационном фильме «Алиса в Стране Чудес», выпущенном студией Уолта Диснея в 1951 году, и сине-зеленым в двух экранизациях Тима Бёртона 2010 и 2016 гг. Он был худым и упитанным, но всегда умным и насмешливым. И афоризмы у него удивительно остроумные.

Вот, в частности, пара примеров из фильмов Бёртона:

— А что это за звуки, вон там? — спросила Алиса.

— А, это чудеса, — равнодушно пояснил Чеширский кот.

— И что же они там делают? — поинтересовалась девочка.

— Как и положено — случаются.


— А где я могу найти кого-нибудь нормального?

— Нигде, — ответил Кот, — нормальных не бывает. Ведь все такие разные и непохожие. И это, по-моему, нормально.

Кстати, оригинальный взгляд на историю о Чеширском коте был и у В. С. Высоцкого (1938–1980):

Перейти на страницу:

Все книги серии Искусство без купюр

Похожие книги

100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 2
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 2

«Архипелаг ГУЛАГ», Библия, «Тысяча и одна ночь», «Над пропастью во ржи», «Горе от ума», «Конек-Горбунок»… На первый взгляд, эти книги ничто не объединяет. Однако у них общая судьба — быть под запретом. История мировой литературы знает множество примеров табуированных произведений, признанных по тем или иным причинам «опасными для общества». Печально, что даже в 21 веке эта проблема не перестает быть актуальной. «Сатанинские стихи» Салмана Рушди, приговоренного в 1989 году к смертной казни духовным лидером Ирана, до сих пор не печатаются в большинстве стран, а автор вынужден скрываться от преследования в Британии. Пока существует нетерпимость к свободному выражению мыслей, цензура будет и дальше уничтожать шедевры литературного искусства.Этот сборник содержит истории о 100 книгах, запрещенных или подвергшихся цензуре по политическим, религиозным, сексуальным или социальным мотивам. Судьба каждой такой книги поистине трагична. Их не разрешали печатать, сокращали, проклинали в церквях, сжигали, убирали с библиотечных полок и магазинных прилавков. На авторов подавали в суд, высылали из страны, их оскорбляли, унижали, притесняли. Многие из них были казнены.В разное время запрету подвергались величайшие литературные произведения. Среди них: «Страдания юного Вертера» Гете, «Доктор Живаго» Пастернака, «Цветы зла» Бодлера, «Улисс» Джойса, «Госпожа Бовари» Флобера, «Демон» Лермонтова и другие. Известно, что русская литература пострадала, главным образом, от политической цензуры, которая успешно действовала как во времена царской России, так и во времена Советского Союза.Истории запрещенных книг ясно показывают, что свобода слова существует пока только на бумаге, а не в умах, и человеку еще долго предстоит учиться уважать мнение и мысли других людей.Во второй части вам предлагается обзор книг преследовавшихся по сексуальным и социальным мотивам

Алексей Евстратов , Дон Б. Соува , Маргарет Балд , Николай Дж Каролидес , Николай Дж. Каролидес

Культурология / История / Литературоведение / Образование и наука
Лаборатория понятий. Перевод и языки политики в России XVIII века. Коллективная монография
Лаборатория понятий. Перевод и языки политики в России XVIII века. Коллективная монография

Изучение социокультурной истории перевода и переводческих практик открывает новые перспективы в исследовании интеллектуальных сфер прошлого. Как человек в разные эпохи осмыслял общество? Каким образом культуры взаимодействовали в процессе обмена идеями? Как формировались новые системы понятий и представлений, определявшие развитие русской культуры в Новое время? Цель настоящего издания — исследовать трансфер, адаптацию и рецепцию основных европейских политических идей в России XVIII века сквозь призму переводов общественно-политических текстов. Авторы рассматривают перевод как «лабораторию», где понятия обретали свое специфическое значение в конкретных социальных и исторических контекстах.Книга делится на три тематических блока, в которых изучаются перенос/перевод отдельных политических понятий («деспотизм», «государство», «общество», «народ», «нация» и др.); речевые практики осмысления политики («медицинский дискурс», «монархический язык»); принципы перевода отдельных основополагающих текстов и роль переводчиков в создании новой социально-политической терминологии.

Ингрид Ширле , Мария Александровна Петрова , Олег Владимирович Русаковский , Рива Арсеновна Евстифеева , Татьяна Владимировна Артемьева

Литературоведение
Комментарий к роману А. С. Пушкина «Евгений Онегин»
Комментарий к роману А. С. Пушкина «Евгений Онегин»

Это первая публикация русского перевода знаменитого «Комментария» В В Набокова к пушкинскому роману. Издание на английском языке увидело свет еще в 1964 г. и с тех пор неоднократно переиздавалось.Набоков выступает здесь как филолог и литературовед, человек огромной эрудиции, великолепный знаток быта и культуры пушкинской эпохи. Набоков-комментатор полон неожиданностей: он то язвительно-насмешлив, то восторженно-эмоционален, то рассудителен и предельно точен.В качестве приложения в книгу включены статьи Набокова «Абрам Ганнибал», «Заметки о просодии» и «Заметки переводчика». В книге представлено факсимильное воспроизведение прижизненного пушкинского издания «Евгения Онегина» (1837) с примечаниями самого поэта.Издание представляет интерес для специалистов — филологов, литературоведов, переводчиков, преподавателей, а также всех почитателей творчества Пушкина и Набокова.

Александр Сергеевич Пушкин , Владимир Владимирович Набоков , Владимир Набоков

Критика / Литературоведение / Документальное