Литература как социальный институт: Сборник работ

Издание 200-томного собрания этой «Библиотеки» – крупнейшая и характерная акция 1970‐х гг. Во-первых, это «библиотека» – закрытое, внутренне упорядоченное состояние мировой классики на конец ХХ в. с точки зрения отечественных издателей. Задача эта воскресила и специфическое словоупотребление, с особой силой зазвучавшее в отечественном обиходе в 1930‐е гг., когда позднепросвещенческая и предромантическая идея всемирности стала все чаще встречаться как в текущей прессе, так и в литературной науке. Гердеровско-гётевское видение культуры в мировом масштабе, обозначившее специфическую группу лидеров в ситуации ускоренного развития патриархальной Германии, вновь нашло себе время и место в условиях сверхускоренной государственно проводимой модернизации социального и культурного развития страны: именно в эти годы по инициативе М. Горького был создан уникальный научный центр – Институт мировой литературы (с 1933 г. выходит журнал «Интернациональная литература»). Была, соответственно, воскрешена и задача вписать отечественную словесность старого и новейшего времени (а также ее последователей в странах социализма, Азии, Африки и Латинской Америки) во всемирный литературный процесс. Группа инициаторов серии составила ее редколлегию. Сюда вошли крупнейшие представители национальных литератур, академической верхушки, генералитет издательского дела. Собственно же готовили книги специалисты – историки литературы, переводчики, которым оказался предоставлен огромный объем квалифицированной и высокооплачиваемой работы. Ввиду весьма высоких тиражей не обошлось без борьбы клик, редакторской неразберихи, погони за количеством и давления сроками. Соединение нескольких, разнящихся по возможностям влияния, культурным нормам и представлениям о литературе групп (обозначим их предельно обобщенно: ведомственная власть – литература – наука) воплотилось в аппарате и облике вошедших в серию книг, умножая и без того синтетический образ книги для широких масс. Вступительная обзорная статья, как правило, принадлежала символическим или социальным авторитетам; состав же и комментарий готовили представители либо науки, либо литературы (скажем, профессионалы-переводчики). Обращение готовивших книги групп к различным предполагаемым адресатам предопределило и многосоставный характер оформления. Солидность и расчет на долговременность (сорокалистовой объем томов, высококачественная бумага № 1, неброские твердые переплеты, обширный – до двух с половиной листов – комментарий) соседствуют с символами официального представительства (серебро и золото тиснения на переплете, впервые появившаяся здесь издательская марка) и знаками массовости, доступности и праздничности (комментарий – реальный, адресованный во многих случаях читателю-подростку, не располагающему ни знанием культурного фона эпохи, ни подручными источниками его пополнения; пестрые суперобложки; цветные вклейки, дающие изобразительный колорит эпохи; портреты авторов с подчеркнутым значением символической экспрессивности).

Фолкнеровский том «БВЛ» характерным образом составили дебютный, уже апробированный «Особняк» 1960‐х гг. и опубликованный «Новым миром» в 1970‐е гг. «Свет в августе». Тираж был на этот раз самый большой из всех, что давались книгам Фолкнера, да и вообще зарубежным авторам-современникам (303 тыс.).