Литература как социальный институт: Сборник работ

Что же в таком случае мешает истории литературы стать таковой? Идеологические претензии хранителей или интерпретаторов литературы, рассматривающих ее как единое целое (в рамках «эпохи», «времени», «периода»), но не как взаимодействие разных участников, каждый из которых обладает безусловным правом на собственное понимание или значение литературы. Другими словами, только понимание литературы как института, как совокупности функциональных отношений или ролей дает возможность вводить «время» (время действия или использования приема либо смены наборов приемов) вне конкретной целевой задачи – внутреннее время литературы как динамики литературных качеств внутри автономной сферы литературы. Понятие института тем и отличается от частной или конкретной ситуации литературного подражания или полемики, заимствования или разработки приема (инструментального подхода к литературным формам и средствам), что здесь акцент делается не просто на упорядочении норм и правил взаимодействия, а на том, как эти правила и нормы репродуцируются разными группами, подсистемами, «поколениями», разными течениями или школами, разными объединениями и участниками того, что мы имеем в виду, когда говорим о литературе, или, точнее, что они сами (в качестве редакторов или читателей, писателей или школьных учителей, цензоров или критиков литературных новинок и т. п.) называют «литературой».

В этом смысле литература – это, конечно, совокупность не только приемов, но и тех нормативных или конвенциональных представлений о литературном качестве или условностях, которые можно назвать «литературностью» и ее типами. Другими словами, аналитическая история литературы может быть только тогда, когда «литературные произведения» не только перестанут рассматриваться с точки зрения рациональности своего содержания, но и станут предметом анализа с точки зрения литературной формальной рациональности, если воспользоваться различением типов рациональности Макса Вебера. Формальная рациональность в искусстве (для любой области искусства или образно-экспрессивной деятельности) – это совокупность тех средств, которыми задается или определяется фикциональный модус значений «литературного» содержания (героя, авторской точки зрения, детали, организации времени, причинности, мотивации действия и проч., и проч.). Формально-рациональными являются не только правила и нормы конституции, создания, компиляции литературных текстов, но и нормы или правила их понимания. Согласно аксиоме Дж. Вико, мы можем понять только то, что сами в состоянии воспроизвести: воспроизведение и есть условие акта понимания другого. Следовательно, только точка зрения формальной рациональности является условием аналитического рассмотрения литературы как системы взаимодействия действующих лиц с разными смысловыми ресурсами и мотивами действия, согласующих свои намерения и тем самым обеспечивающих стабильное воспроизводство этих взаимодействий в отношении или по поводу литературы.

Иными словами, с нашей точки зрения, осмысленная, т. е. теоретическая и методически отрефлексированная, история литературы сегодня возможна в двух типологических вариантах:

1. История института литературы, т. е. а) история основных социальных ролей его составляющих, их институциональных ресурсов и групповых форм, т. е. как частные истории разных типов писателя, критика, литературоведа, цензора, читателя, преподавателей литературы; б) история взаимоотношений этого института с другими социальными институтами – религией, семьей, школой, властью, рынком, цензурой и т. п.; в) история публики (литературного успеха или непризнания соответственно ролей писателя-гения, дилетанта, графомана, профессионального умелого беллетриста, поставщика массового чтива и проч.).

2. История «литературности», т. е. описание смены или динамики механизмов смыслообразования, тех средств, которыми задаются модусы фикциональности, при этом не всяких систем условности, а лишь таких, которые признаются институциональными или групповыми конвенциями и нормами (соответствующими лицами, ролевыми агентами) в качестве «литературных» (т. е. имеющих отношение к поэтике, технике репрезентации значений социального или культурного). Динамика семантических систем и их реконфигураций может прослеживаться и на микро-, и на макроуровне взаимодействия рефлексирующих акторов – с коллективными литературными представлениями и нормами, конвенциями, канонами, формульными схемами или поэтиками повествования либо же с внелитературными представлениями и с конвенциональными структурами других институциональных сфер, что в последние годы становится все более важным и значимым и на чем, собственно, паразитирует постмодернизм, снимая вопросы об институциональных держателях норм функциональности или групповых пределах значимости, спецификах литературности («дискурсов»).

2005

ИСТОЧНИКИ ТЕКСТОВ

Гудков Л., Дубин Б. Литература как социальный институт: статьи по социологии литературы. М.: Новое литературное обозрение, 1994. 352 с.