Литература как социальный институт: Сборник работ

Попытки выйти из него, поиски других возможностей привели в 1978 г. в рамках сектора социологии к созданию отдельной исследовательской группы, занявшейся разработкой теоретико-методологических проблем социологии литературы и чтения. Ее исходной задачей стало рассмотрение процессов обращения литературы в обществе в качестве специфического социального института, обладающего своей собственной структурой и ресурсами – литературной культурой (канонами, традициями, авторитетами, нормами создания и интерпретации литературных явлений и т. п.). Методологически работа строилась как синтез проблемных разработок, ведущихся в разных предметных регионах социологии – социологии знания и идеологии, культуры и модернизации, литературы и социального изменения, но основой и материалом стало все то, что уже было накоплено мировой наукой в области социологии литературы. Собственно, исходя из этих общих установок, была составлена, сконструирована проблемная карта дисциплины, опирающаяся на учет более чем 5 тысяч работ в этой и смежных областях[106]. Была начата также и собственно историческая работа, касающаяся динамической структуры литературной культуры, литературной социализации (анализ смены школьных программ по литературе за сто с лишним лет), включая работы зарубежных ученых (М. Дарендорф, А. Марея, Ф. Хебеля, Ф. Дантона, Ф. О’Делл, Р. Штаха, А. Киприотакиса и др.). Анализировались и сами концептуальные подходы и их теоретическая эволюция.

Но первое, с чем пришлось разбираться в этой связи, – рутинная идеология литературы разных групп, анализ противопоставления «настоящей», «серьезной» литературы и «массовой», «низовой», «низкопробной» и проч. Обычные литературоведческие оценки и категории оказались неработающими применительно к анализу массового чтения, поскольку они лишь фиксировали социальную дистанцию между наиболее подготовленными читателями, специалистами-экспертами и широкой публикой. Равным образом, опыт зарубежных исследователей (культурологов, социологов, социальных историков литературы и т. д.) и отечественных ученых свидетельствовал, что не существует каких-либо конструктивных особенностей «массовой» или «элитарной» литературы, что дело заключается скорее в ценностно-тематических, фазовых моментах, в социальном восприятии и толковании текстов, нежели в каких-то качественных принципиальных элементах их организации[107].

Такой вывод заставил пересмотреть и сам подход и аппарат социологических исследований чтения и литературы. Настоящая работа явилась первой попыткой включить литературу в общий социологический (структурно-функциональный по своим методологическим установкам) анализ механизмов социального воспроизводства. Она написана в 1980 г. и легла затем в основу ряда уже собственно эмпирических разработок и исследований по социологии литературы и чтения, каналов распространения литературных образцов и т. п.[108] Кое-что из деталей массового чтения 70‐х годов, на которых строилась эта интерпретация, уже устарело, но основная идея возможности объяснения литературных явлений на базе собственно социологических концепций (модернизации, урбанизации, непрерывной социализации и т. п.) представляется работающей и способной к развитию и дополнению. Да и в общем плане успех последних телевизионных сериалов, вроде «Рабыни Изауры» и т. п. тривиальных образцов, свидетельствует о том, что здесь может быть многое использовано для изучения массовых эстетических феноменов. Статья публикуется с сокращениями.

Город, социализация и письменная культура