Литература как социальный институт: Сборник работ

Значения, сформированные в рамках ПК (и отмеченные ее авторитетностью), при включении их в МК претерпевают существенные трансформации. Нормы ПК становятся регулятивными указаниями на значимость тех или иных значений уровня ПК и их констелляций, которые в процессе подобного «оценивания» приобретают заимствованный от этих ценностей характер всеобщности и общеобязательности, усиленный повышенной авторитетностью письма. Авторитетно удостоверенные и повышенные таким образом до статуса нормы (предварительно выделенные и оцененные) значения предъявляются далее в рамках МК уже как «сама действительность». Указание на смыслозадающие критерии и инстанции становится здесь как бы излишним. Представляется не случайным как то место, которое занимают среди МК видеоканалы, так и систематическое «обрамление» печати изообразами (газета, комикс, фотороман), которые, кроме того, блокируют аффективную нейтральность, «бескачественность» печатного знака экспрессивностью показа. «Зримое» в этих ситуациях предъявляется в качестве как бы самоочевидного и самодостаточного. Последнее, кстати, фиксируется при обычном описании феноменов МК, когда достаточно указать, например, на характер используемого технического средства трансляции (коммуникативный посредник) либо на анонимную и недифференцированную аудиторию, исчерпывающе, как предполагается, охарактеризованную уже этим фактом своей массовости. И в том, и в другом случае смысловая согласованность, гомогенность передаваемых содержательных значений подразумевается «сама собой», а источники и модальности их значимости не тематизируются.

Описанные трансформации можно, в частности, продемонстрировать на изменении характера и функции субъективности как способа организации культурных значений в границах ПК и МК. Тематизация личностного самоопределения и рефлексия над его основаниями в рамках ПК фиксируются в указаниях на конвенциональный характер «действительности». Тем самым, скажем, в литературе задается фундаментальный для ее возникновения и существования проблематический статус автора и читателя (а нередко, в особо сложных и значимых случаях, еще и критика, рецензента и др.). Отношения между этими культурно фиксируемыми и представляемыми, «разыгрываемыми» инстанциями опосредуются фикциональной поэтикой повествования (субъектно-соотнесенной организацией пространства-времени и соответствующим характером поведенческой мотивации «героев», фигурами и модальностями имплицитного автора, повествователя, читателя, их частичными, условными, т. е. функционально обусловленными, точками зрения, перспективами)[142].

Повествование же в МК (например, телевизионное сообщение) строится как бы в «объективной» модальности. Деиндивидуализированными и не конвенциональными чаще всего выступают здесь и «повествователи» (диктор, ведущий, комментатор), сравнительно редко – за исключением содержательно и функционально определенных передач или циклов – бывающие актерами, т. е. заведомо условными фигурами. Способами организации транслируемых значений в условиях МК, существенно трансформирующих и в этом отношении соответствующие моменты ПК, являются «событие» (т. е. экстраординарное и как бы однократное действие или взаимодействие со «встроенной» в его демонстрацию жесткой оценкой, императивность которой определена высотой нарушаемой при этом нормы либо статуса ее легитимных носителей) и «герой» (уже заранее, в других сферах и по иным поводам отмеченный как «звезда»). В действиях последнего подчеркиваются – и мотивировкой его представления выступают – инструментальные (но «отраженно» от направляющих «героя» целей или реализуемых им ценностей оцененные) моменты достижения высокозначимых социетальных целей, обеспечения необходимых для «общества в целом» благ и т. п. аспекты социального дизайна.

Соответственно, и реципиентом повествования подразумевается при этом неспециализированный и анонимный, любой «взрослый» индивид в той мере, в какой им освоены базовые компоненты конститутивной для данного сообщества культуры. Собственно, он (или точнее – интериоризированные в культурной структуре его личности конфигурации определенных значений), как предполагается, и выступает повторяющейся, стабильной «рамкой» транслируемого на массы текста, инстанцией и масштабом оценки данного «самопредставления». Последнее делает «излишним» как научение языку МК (и автономизацию социализирующих институтов), так и функциональное обособление в социокультурной структуре ролей интерпретатора, хранителя и кодификатора традиций описываемого уровня культуры и т. п., которые отведены в ПК критику, историку литературы, преподавателю.