Литература мятежного века

Стало быть, уже к началу 30-х годов в литературе сложилась довольно своеобразная ситуация, а точнее расстановка сил, борьба между коими будет нарастать вплоть до начала XXI века. Но не будем забегать вперед. Итак, за немногими исключениями (уклонились от приглашения Ягоды только Л. Леонов и М. Булгаков) труженики пера известного толка «под напором новых мыслей» (Кассиль) самозабвенно и радостно перековали человека не только в своих опусах, но и в реальной жизни, укрепляя тем самым авторитет карательных органов и, разумеется, свое материальное благополучие и душевный комфорт. Такая вот картинка из их жизни, призванных участвовать в перевоспитании строителей Беломоро-Балтийского канала: «Писатели шумно усаживаются за стол, разворачивают накрахмаленные салфетки (…), накладывают на тарелки салат, красную рыбу, черпают ложками рассыпчатую красную икру, наполняют бокалы, рюмки».

Автор выше приведенных строк писатель Александр Авдеенко, который по рекомендации Максима Горького и распоряжению наркома Генаха Гиршевича Ягоды был назначен заместителем начальника лагеря на канале Москва-Волга, с присвоением воинского звания, ношением оружия и всеми вытекающими из этого правами и обязанностями. Кроме того, ему вменялось в обязанность восхвалять режим и писать о том, как «десятки тысяч (…) правонарушителей будут перекованы трудом, приносящим радость…» Меж тем «мастера ОГПУ», призванные «переустраивать души» (Габрилович), блистая предупредительностью и добродушием, знакомят московских правдолюбов с героическими успехами строителей-заключенных, так сказать, в их «перекованном» виде, а в каждом пункте прибытия их встречают с великими почестями: гремят оркестры, преподносится хлеб-соль, одаряются цветами и морем лучезарных улыбок, дирижируемых начальством Гулага… После возвращения в Москву — за работу: дружно заскрипели перья летописцев и на листы бумаги полилась лживая словесная патока. Глядь, а уже выдана на гора роскошно изданная книга о Белбалтлаге.

И. В. Сталин взял ее в руки, полистал, презрительно усмехнулся в усы и немало подивился тому, с каким пафосом сытые сочинители разглагольствовали о «величайшем эксперименте по перековке профессиональных преступников, кулаков и прочих государственных преступников». Не ускользнуло от его внимания и славословие условий жизни в лагере, способствующих перековке зэков из угрюмых, озлобленных обстоятельствами людей в жизнерадостных ударников труда…

Пройдет совсем немного времени, и авторы пафосной книги в сафьяновом переплете на деле убедятся, что спецлагеря далеко не курортные места… А пока Габриловичи, Авербахи, Кассили, Безыменские и иже с ними изображают жестокую классовую борьбу по переустройству общества в выгодных для них розовых красках и третируют (этот процесс будет продолжаться многие десятилетия) тех, кто писал честные и правдивые произведения, в которых изображалась жизнь, как она есть.

* * *

«Величайшие произведения искусства, созданные революцией, — писал Ромен Роллан в предисловии к французскому изданию романа Николая Островского «Как закалялась сталь», — это люди, порожденные ею». Развитие и становление новых моральных принципов и духовных ценностей осуществлялось в ходе глубоких экономических и социально-политических преобразований. Молодая литература следовала принципу правдивого освещения происходящих событий, подсвеченных жестокой братоубийственной войной. Раскрывая народные характеры, возвеличивая человеческую личность, писатели поспешествовали росту общественного сознания, пробуждению национального достоинства широких масс. Их произведения — это многоплановая мозаика времени, полная трагизма и народ выступает в ней как могучая сила истории.

Новая российская словесность и ее теория формировались и совершенствовались в ходе трудных социальных преобразований. Осмысливая ее первые шаги, поражаешься смелости первопроходцев. Первый съезд писателей (1934) подвел итоги пройденного пути, приняв «Устав Союза советских писателей», в котором определены главные принципы литературы нового типа. «Социалистический реализм, — записано в уставе, — требует от художника правдивого, исторически конкретного изображения действительности в ее революционном развитии. При этом правдивость и историческая конкретность художественного изображения действительности должны сочетаться с задачей идейной переделки и воспитания трудящихся в духе социализма».21 Это отвечало общественным устремлениям, вносило ясность и определенность в разброд и шатания.

Труден путь первооткрывателя. Вздыбленная, растревоженная действительность жестко ставила перед писателями множество сложных задач, требующих совершенствования форм выражения и углубления художественного анализа. Шел трудный, порою мучительный поиск, возникали тупиковые ситуации, разочарования. По идейным, эстетическим и политическим убеждениям сшибались между собой различные группы, течения, объединения. За редким исключением, писатели входили в то или иное образование.