Литературная Газета 6248 ( № 44 2009)

Духовность отчаянно бьётся за жизнь, пойманная в сетку передач и запертая в резервации под названием «Культура». Она создана гламурными конкистадорами для носителей коренного искусства. Вот почему, когда последний оплот интеллекта на ТВ отважился затеять «Культурную революцию», та стала смахивать на «курортный» преферанс, где трое — ведущий и пара диспутантов — играют против четвёртого (зрителя).

Сложно требовать духовности от телеящика, торгующего удовольствием. Да и удовольствие сомнительное, как от лапши быстрого приготовления — со вкусом говядины и видом еды. Телевидение опустило духовность до уровня «духовки». «Духовка» — ублюдок, выползший на свет после соития нищей культуры с культурой нищих духом.

В чём общественный смысл существования телевидения, кроме того, что оно создаёт рабочие места? Карел Чапек определил смысл театральной массовки так: «Необходимый по ходу действия «шум толпы» достигается произнесением всеми статистами вперебой загадочного слова «ребарбора». За шум полагается особая приплата».

ТВ превратилось в технически совершенный транслятор «ребарборы». «Приплата за шум» — доходы от рекламы — даёт возможность содержать огромный штат для сочинения цветной многосерийной стереофонической и цифровой «ребарборы».

«Цифра» — не панацея от душевной болезни телевидения. «Цифра» — не буква; за чередованием нолей и единиц — всё та же душевная пустота. Интернет — следующий этап развития телевидения, но в Сети дела ещё хуже. Интернет потерял себя, став учёным рабом человеческой слабости.

Технический прогресс ТВ сопровождается деградацией людской среды. Трудно винить в этом ТВ, так как оно — прямое зеркало общества. Вменяемый телезритель переживает чувства сродни тем, что переживал умница доктор Джекил, наблюдая в зеркале своё превращение в челоскота — мистера Хайда.

СССР принял роды у науки и получил прелестное дитя — телевидение. Родитель воспитывал чадо в строгости: учил, направлял. И не допускал на своём ТВ шалостей, как в соседнем капиталистическом дворе.

Дитя росло. До появления ТВ советские люди видели мир только вокруг себя и полагали, что живут не хуже других. ТВ показало им всё остальное земное пространство. Благодаря ТВ люди стали сравнивать свою жизнь с жизнью в других географических пунктах, и не обязательно за рубежом. Технический прогресс опередил неповоротливую идеологическую машину. Горбатиться ради счастья будущих поколений показалось смешным. Телевидение убило русскую деревню: селяне увидели, что где-то в городе есть светлое настоящее.

Оптимистический настрой советского ТВ вошёл в конфликт с реальным миром людей. На советское ТВ пришли люди, громко крикнувшие с экрана: «Не верьте нам!» Воспитанные в вере телевизионному слову, люди поверили и в то, что не надо верить. Прыжок от развитого социализма до перестройки был решителен. Косым намётом совершив разбег, утратившая романтизма страна решительно взмыла в заоблачные высоты и по горло плюхнулась в мещанский «рай».

Поразительно, но факт: следующие поколения граждан России мало что узнают о перестройке на ТВ. Сохранилось немного записей тех лет. Кое-что осталось в частных коллекциях тех, кто делал перестройку. Здесь уместна аналогия с полемикой дарвинистов и креационистов. Сторонники гипотезы о божественном происхождении человека приводят как аргумент в свою пользу то, что не найдено большого количества переходных форм от четвероногих к человеку. Дарвинисты доказывают, что таких форм и не могло сохраниться много, так как переходная эпоха была непродолжительна.

То же и с перестройкой на ТВ. Период этот был ярок, но краток и не оставил после себя заметных следов. Зато уже породил множество мифов.

Демонстрация сериала «Исаев» — подтверждение того, что творческая мысль на ТВ окончательно выдохлась. Словно доктор Франкенштейн, ТВ прошлось по литературным и историческим кладбищам, собрало части тел и создало н е ч т о. Чудовище из романа Мэри Шелли страдает от того, что из-за своего уродства люди от него шарахаются, хотя ему есть что сказать им.Искусственный герой сериала «Исаев» мучается от того, что люди тянутся к этому милому молодому человеку, но ему нечего им сказать, хоть тресни.

ТВ многократно обыграло героев прошлого. Но рекламодатель требует новых зазывных прокладок между своими роликами. И тогда ТВ затеяло большой спиритический сеанс, вызвав из небытия героев перестройки. Полузабытое слово снова входит в моду. Возвращаются стиль и сленг. Фильм «Ласковый май» — знак того, что кино опередило ТВ. Разумеется, должно быть наоборот, но с нашим кино дело совсем дрянь, и ему надо суетиться.

Первые признаки возрождения моды на перестройку — телереанимация гипнотизёра Кашпировского и невнятного Диброва. На НТВ открылся телемузей «Легенды видео», напомнивший о временах, когда народ штурмовал душные комнаты, где сто мужиков потели, глядя на «Греческую смоковницу». Вот и Лёня Голубков снова замелькал на экране: водит экскурсии по Москве. Из-за моря-океана подал голос Гусинский. Неужели грядёт вторая серия: «Возвращение великолепной семёрки»?