Литературная Газета 6253 ( № 49 2009)

Не правда ли, культово? После такого «рябинового слога» надо «охладить лоб». Кто-то скажет, что тексты песен в рок-музыке не главное, важны драйв, настроение, надрыв, искреннее чувство. Допустим. И в фильме, наверное, они предполагались, но… Вот какой анонс «Кризиса» расположен в телепрограмме на Яндексе: «Это попытка обретения идеологии: что бы ни происходило, человек остаётся человеком. Герой нашёл профессию, нашёл друзей – он состоятелен. У нас сумасшедшее время. Денег не накопишь – либо отберут, либо растратишь. Дом не купишь – спалят. Единственное, что мы можем делать, это обретать себя и свою компанию» (Иван Охлобыстин). После того как героя бросает любимая женщина, он приезжает в Москву в надежде преодолеть кризис среднего возраста, но причуды столицы оставляют в его душе ещё более острые раны…» Вы что-нибудь поняли? Переведу на нормальный язык. История действительно начинается после того, как героя бросила в Питере любимая женщина. Он в растрёпанных чувствах приезжает в Москву, устраивается врачом на «Скорую помощь» и лечит, лечит, и пьёт, пьёт, принимает наркотики, у него соответствующие видения, на него почему-то наваливаются воспоминания о первой детской любви, но вскоре и Москва с её бандитами, свихнувшимися друзьями, пьянством, наркотой и тотальным равнодушием ему опротивела, и он возвращается к возлюбленной, чтобы, как сказано в эпилоге голосом соавтора сценария Ивана Охлобыстина, родить семерых детей, жить с ней счастливо и умереть в один день. Что, конечно, весьма похвально и отличает фильм от череды безысходных, чернушных, «фестивальных» картин. А финал «Кризиса» с его бескорыстным позитивом как будто украден у другого фильма о врачах (а их в отечественном кинематографе, слава Богу, очень много) – замечательной кинокартины 1958 года «Дорогой мой человек» режиссёра Иосифа Хейфица по сценарию Юрия Германа с Алексеем Баталовым в главной роли. Сравнивать Германа с Охлобыстиным, Хейфица с Сукачёвым, Баталова с Харатьяном?

Герой «Кризиса» тоже вроде «дорогой» хороший человек, страдающий и способный к состраданию. И работа Харатьяна в этом фильме искренняя и, может быть, давно назревшая, поколенческая. Вообще в «Кризисе» заняты очень хорошие артисты: Александр Балуев, Евгения Добровольская, Татьяна Лаврова, Николай Пастухов, юная Дарья Мороз, однако рядом с ними регулярно появляются в кадре непрофессиональные, но крайне претенциозные Фёдор Бондарчук, Гарик Сукачёв и Иван Охлобыстин, и хочется выключить телевизор. Такое ощущение, что «ребята, которые обрели компанию», добыли где-то денег и решили всласть покуражиться в кинематографе. Чисто для себя. Но ни опыта, ни профессионализма, чтобы сделать это качественно, не имели и снимали кино на уровне ученических вгиковских одночастёвок. Пижонства и понтов много, содержания – нет.

Крайне многообещающе начало фильма с долго и глубокомысленно курящим (гашиш?) тоже, конечно, культовым Михаилом Ефремовым. Зачем, к чему, почему? Он что, главный герой или рассказчик? Нет, он исполнитель эпизодической роли, а рассказчик – раздражающий глумливой картавостью – тоже, черт побери, культовый – Охлобыстин.

Весьма унылую ленту внезапно прорезает единственная «весёлая» сцена с кровавой разборкой в баре, в который герой под пулями (!) идёт исполнять свой врачебный долг. Если бы в таком фарсовом ключе была выдержана вся лента, то можно было бы это принять, но такая сцена единственная. Какое отношение она имеет к вполне добротно сыгранному эпизоду с шизофреничкой, которую реалистично, по-мхатовски точно и драматично сыграла Татьяна Лаврова? Режиссёром не найден единый киноязык, который объединил бы сцены фильма и манеры актёрской игры в единое целое, даже хорошие актёры играют как будто в разные игры. В отдельности весьма мила была бы детская часть фильма – первой любви, настоящих чувств в нашем кино, изрядно попорченном разнообразными серебренниковыми, крайне мало, – но тут слишком очевидно цитирование Серджио Леоне («Однажды в Америке»), и вообще цитат для оригинального культового фильма здесь слишком много.

Чуть дольше остановимся на актёрской работе в фильме самого Сукачёва, который удачно, на мой взгляд, дебютировал в картине «Защитник Седов» (1988) в роли пришибленного жизнью, ничтожного судейского чиновника, а позже был вполне на месте в роли омерзительного тупого бандюгана в кинофарсе «Жмурки». В «Кризисе» Гарик играет шофёра «скорой», но, скорее, самого себя, суперкультового, он дарит нас своим фирменным «бригадирским» прищуром, многозначительными кривыми ухмылками и медлительной рокерской лексикой. Ни слова в простоте. Но зачем этот герой в фильме, какая смысловая нагрузка роли? Режиссёр решил в своём фильме актёрски оттянуться? Рядом с замечательной Евгенией Добровольской, на небольшой кинотерритории умудрившейся создать образ непутёвой, несчастной девахи, которая вызывает сочувствие, он смотрится фальшиво и неуместно.