Литературная Газета 6276 ( № 21 2010)

Вслед за юбилейным шестнадцатитомником вышло ещё несколько «малых» собраний сочинений, где были сделаны попытки исправить некоторые ошибки и ввести новые данные. Собственно, тексты именно этих собраний, а не «большого» и брались для большинства последующих перепечаток. За полвека вышло считаное количество научных изданий, где заново проводилась текстологическая подготовка с обращением к рукописям и прижизненным публикациям (стоит назвать трёхтомник «Стихотворений» в серии «Библиотека поэта» под редакцией Б.В. Томашевского, «Медный всадник» под редакцией Н.В. Измайлова, «Капитанскую дочку» под редакцией Ю.Г. Оксмана). Лишь с начала 1990-х годов, когда было принято решение о выпуске нового Полного академического собрания сочинений Пушкина, эта работа стала вестись систематически. И буквально на каждом шагу у текстологов возникают новые и новые вопросы, которых ранее не замечали или предпочитали обходить стороной.

У обычного читателя, далёкого от текстологических проблем и историко-литературных исследований, как правило, существует убеждение, что есть «правильный» пушкинский текст, который Пушкин написал и сам напечатал, и что этот текст можно найти только в изданных при жизни поэта книгах. Поэтому достаточно их грамотно перепечатать – и мы обретём «подлинного» Пушкина, не искажённого разного рода посредниками в лице текстологов. Взгляд этот ошибочен.

Проходя обычным издательским путём – от рукописи к журнальной публикации и от журнальной публикации к книге, – любой текст не только может дорабатываться и совершенствоваться автором, но в него неизбежно вкрадываются ошибки и искажения. Происходит это по разным причинам. Невнимательность переписчика и наборщика, самоуверенность корректора, вмешательство цензуры, редакторский произвол – почти в каждой книге отражается влияние хотя бы одного из этих факторов. Даже самым внимательным писателям, педантично вычитывавшим едва ли не каждую букву своих сочинений, никогда не удавалось выпускать их без опечаток, порой самых смешных и нелепых. Вот характерный пример. В 1880 году вышел в свет первый том десятитомных «Сочинений» И.С. Тургенева, где он в предисловии утверждал, что «текст предстоящего издания тщательно выправлен; издатели сделали со своей стороны всё возможное». Однако в том же томе есть список опечаток ко всему изданию, занимающий четыре страницы в два столбца и содержащий около четырёх сотен номеров. И это в издании, которое готовил сам автор и которое считал «тщательно выправленным»! Что же говорить о книгах, выпущенных не под столь строгим авторским присмотром!..

Здесь надо иметь в виду одну очень важную вещь. Подобно тому как далеко не любое расхождение между двумя изданиями является авторским вариантом, так и далеко не каждая видимая странность в тексте, кажущаяся нам ошибкой или опечаткой, является таковой на самом деле. Это может быть и редкое слово, расходящееся с общеупотребительным всего на одну букву, и особенности авторского произношения, и даже маркировка собственной позиции в литературной полемике. Но самые коварные опечатки – те, которые на поверхностный взгляд дают вполне осмысленное чтение. В способности их обнаружить и исправить и проявляется высшее мастерство текстолога. Однако есть такие случаи, где неясно, является ли расхождение между источниками следствием опечатки или признаком тщательной авторской работы. Обсуждение в научной среде случаев такого рода может выливаться в бурные полемики, длящиеся годами и не убеждающие ни одну из полемизирующих сторон.

Почти все прижизненные издания Пушкина выходили без его участия. Поэт обычно передоверял типографские хлопоты друзьям, сознавая свою неспособность следить за исправностью будущих книг. Так, задумывая издание своих стихотворений, 15 марта 1825 года Пушкин писал из Михайловского брату Льву и поэту Петру Плетнёву, которые занимались его непосредственной подготовкой: «Ошибки правописания, знаки препинания, описки, бессмыслицы – прошу самим исправить – у меня на то глаз недостанет. В порядке пиес держитесь также вашего благоусмотрения. Только не подражайте изданию Батюшкова – исключайте, марайте с плеча. Позволяю, прошу даже». В пушкинское время дружеская редактура стихов не считалась чем-то из ряда вон выходящим, да и требования к точности передачи текста были совсем не такие строгие, как в наши дни. Свою роль играли и придирки цензуры, нелепость которых и тогда поражала воображение. Поэтому сейчас перепечатать прижизненные публикации Пушкина «как есть» – значит сохранять пласты всех тех наслоений, искажений, неточностей, которые накапливались от издания к изданию и которые свидетельствуют не о том, «как писал Пушкин», а о том, сколь небрежны были его издатели и строги цензоры.