Литературная Газета 6277 ( № 22 2010)

Вопрос в другом: почему серьёзные, уважаемые люди соглашаются участвовать в программе, поддерживая тем самым её репутацию? Неужели умные, тонкие, образованные люди не понимают, что представляет собой контекст программы «Пусть говорят»? Когда Малахов настойчиво выуживал у Стаса Намина свидетельства о шапочном знакомстве Вознесенского с Шэрон Стоун, появилась надежда, что именно этот сюжет станет последней каплей и кто-нибудь поставит ведущего на место. Однако методология определения значимости русского поэта по шкале ценностей Малахова, к сожалению, не вызвала протеста и даже смеха. Хотя, нет, в какой-то момент показалось, что вдалеке кто-то всё-таки хохочет, скорее всего, Андрей Андреевич.

Вадим ПОПОВ

televed@mail.ru 26

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 3 чел. 12345

Комментарии:

Сам по себе

ТелевЕдение

Сам по себе

А ВЫ СМОТРЕЛИ?

Последнее время из всех телеинтервьюеров отмечаю Александра Мягченкова с неприметного канала «Столица». Он и собеседников умеет точно выбрать (от Градского до Попцова), на разговор приходит подготовленным, интонация всегда уважительная. Подобострастия у него нет, познеровская многозначительность и дибровский пафос отсутствуют. В общем, собеседник что надо.

На днях гостем Мягченкова был Ургант. Не вездесущий шоумен с Первого канала, а питерский актёр Андрей Ургант. Которому досталась доля: первую половину жизни быть (и слава богу, оставаться) сыном всенародной любимой медсестры из «Белорусского вокзала» Нины Ургант, а вторую – отцом богатого и известного Ивана. И разговор мог быть таким благостно-гламурным. Про шоу-бизнес, бешеные деньги (речь не о последнем спектакле Романа Козака, куда режиссёр заманил Ивана), узнавания на улицах… А получился диалог достойных собеседников об актёрской судьбе (Мягченков когда-то служил в Театре им. Пушкина), о её перипетиях – смене театров, худруков и амплуа. И ещё об интернатской жизни. Оказалось, что Андрей Ургант сам себе Ургант – ироничный, спокойный, мудрый. Располагающий к себе человек, без явного желания понравиться. Без амбиций. Были у него главные роли в театрах, съёмки в кино, телепрограммы многочисленные. А знаменит стал участием в невероятно смешных капустниках, которые показывались и в Москве. И никаких подробностей личной жизни, ни зависти к более удачливым коллегам.

Браво, Андрей Ургант! И спасибо Александру Мягченкову.

Максим АСЕЕВ

televed@mail.ru 26

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 4,7 Проголосовало: 3 чел. 12345

Комментарии:

Старый новый Тихонов

Эпоха

Старый новый Тихонов

ШТУДИИ

Нет понятий подвижнее, нежели понятия «новое» и «старое». Новое рождается в недрах старого. Старое в своё время тоже было новым.

Идейный вакуум наших дней в первую очередь проистекает оттого, что новые формы жизни мы не всегда воспринимаем как очередную ступень сознания, просто отторгая всё, что явилось причиной этого очередного шага. А между тем ребёнок не может хоть в чём-то не походить на родителей, и хотя начинает он новую жизнь не оглядываясь, он тем не менее прочнее, нежели представляет себе, связан с теми, кто дал ему жизнь. Со временем, однако, именно жизнь обязательно напоминает ему об этом…

В литературе сегодня стараются забыть, что проклинаемая и осмеянная «советскость» её – не только навязанная искусству модель поведения художника, но и неповторимое выражение эпохи, особенности её лица. И всё яснее становятся масштабы этого выражения, а значит – масштабы личностей, творивших в недалёком прошлом. На нынешнем незавидном литературном фоне и достижения «советской» литературы, и имена её создателей особенно наглядны. Пора без насильственного смущения и застенчивых оговорок сказать во весь голос: это была большая литература. И не только «Тихий Дон» и «Чевенгур» – её одинокие вершины, как приходилось читать.

Это вступление к теме напрашивается потому, что речь в статье пойдёт о странностях новых «веяний» – попытках подтянуть историю литературы к нынешним идеям спекулятивного либерализма, равно как и не менее спекулятивного антилиберализма. И примеры тому тут не единичны.

В 2001 г. вышел том «В. Короленко. Дневник 1917–1921. Письма» с чудовищно искажённым образом благороднейшего писателя, где взгляды Короленко беззастенчиво «редактировались» в комментариях и послесловии составителя В.И. Лосева. В результате мы почти физически ощущали судороги ненависти к революции самого Лосева, но при чём здесь был Короленко – так и не поняли… А между тем моя мама, полтавская учительница, знавшая Владимира Галактионовича лично, рассказывала мне, что он дважды спас моего отца от тюрьмы – сначала петлюровской, а затем – большевистской. И оба раза – не погрешив против своих гуманистических принципов. Значит, принципы эти были далеки от примитивности лосевских представлений о сущности революции и её процессов.