Литературная Газета 6291 ( № 36 2010)

– Потом я показался ойунам в образе рыбы. Шепнул, что нужно поговорить. Попросил их прийти ко мне тайно ночью. А когда явились все трое, рассказал о своём видении– о несчастье, грозящем дьону. Они поверили, ведь я не соврал. Несчастье и впрямь гуляло-бродило рядом, и оно было– ты, Дэллик… Доверие затмило их предчувствия. Налив полную чашу напитка из сладких корней саарды, я сделал вид, что отпил из неё. И передал посуду по кругу. Было жарко, они выпили много… Я предложил соединить наши силы. Согласившись, они поведали о своих тревогах, ибо тоже слышали ветер близкого лиха. Гуона призналась: она с нежеланием шла ко мне, чуя не просто беду, а смерть… И первой поняла, что я поднёс им отравленное питьё! Она и умерла первой, эта женщина, которую я… любил. Удаганка, избравшая в мужья чужака Кубагая, человека простого, без всякого дара. У него были только светлое лицо и кудрявая борода цвета сухого сена– вот всё, что у него было. Он нанялся пасти табуны воинов…

Помешкав, старик повторил:

– Она умерла первой. А за нею и двое других.

– Но ты ведь этого хотел, не так ли?– заметил Дэллик.– Ты остался единственным ойуном в округе.

– Единственным!– горько воскликнул Сордонг.– Тогда я тоже так думал, ведь мне удалось обмануть чародейские души, отправив их в болото, где и паук вязнет… да! А потом старшие люди родов позвали меня на малый сход и повестили об исчезновении ойунов. Я сделал вид, что сокрушён горем. Они вытолкнули вперёд сына однорукого воина паренька Хорсуна. Он рассказал о чужом человеке со студёными глазами. «Незнакомец шёл к Сытыгану»,– сообщил мальчишка. Он видел тебя, Дэллик.

Странник пожал плечами:

– Ну и что?

– Меня спросили, встречал ли я или кто-нибудь из моих родичей такого человека. Я ответил– нет, никто не встречал, мне бы сказали. Тогда старшие велели узнать у духов, куда пропали ойуны. К вечеру я принёс своё волшебное снаряжение в воинскую Двенадцатистолбовую юрту. Камлал4 до утра так усердно, как только мог. Пел и кричал, что с помощью духов бегу по следам твоим, Дэллик. Твердил, что спешу, но уже не догнать– ты, мол, успел ускользнуть далеко в свои земли. Доложил о тебе как о чёрном ойуне вражьего племени-рода. Поведал, что ты убиваешь всех других, чтобы стать самым великим в лесу Сир-Сибиир…

– Между тем великим-то хотел стать– ты,– ввернул скорчивший мину гость.– Однако всю вину свалил на меня. Смотри-ка, оказывается, ты не только лгун и убийца, Сордонг. Ещё и предатель…

– Я был зол на тебя! Ты заставил отнять у ойунов жизнь, но и мою испортил! А я находился в ту пору в самом расцвете тела и дара– разменял всего сорок пять вёсен. Ушёл мой бесценный джогур, ушёл как песок сквозь пальцы…

Сордонг затряс руками, словно вправду стряхивая песок, и завыл:

– О-о, мой дар! Дивный, летучий, моя потерянная радость! Сколько я вытерпел из-за него, сколько болел, как был счастлив его получить!

– Ну-у, завёлся,– поморщился Дэллик.– Не ушёл твой дар.

Старик замолчал с полуоткрытым ртом, и гость засмеялся:

– Он просто уснул до времени.

– Просто уснул? Ты хочешь сказать, что джогур… вернётся?– прошептал старик с надеждой.

– Почему бы и нет,– ответил уклончиво странник и вышел во двор за дровами.

В очаге вспыхнуло весёлое пламя. Пристально вглядываясь в оббитое глиной пылающее жерло, Сордонг всхлипнул:

– После того… камлания… старшие родов мне поверили, ведь о тебе говорил и мальчишка. Но решили, что я никчёмный волшебник, если человек, истребивший лучших, меня не прикончил… Спросили, где лежат тела убитых. «Раз ты видел, как враг их изничтожил, значит, ты должен знать это место»,– заявили с нерасположением. Что мог я ответить, кроме «не знаю»?..

– В самом деле, Сордонг, куда ты дел трупы?

– Я долго думал, где их спрятать. Потом вспомнил об озере Диринг. Совершил над покойниками обряд освобождения душ и той же ночью привёз на быке сюда. Хотел их сжечь, но испугался. Дым не спрячешь в мешок, на дым могли заявиться с подозрительными мыслями дозорные воины. Поэтому я снова съездил домой за ровдужной лодкой. Привязал к телам камни, сплавал к середине Диринга три раза, а то бы лодка не выдержала, и по одному погрузил ойунов в глубину. Самым тяжёлым был алгысчит Сарыал. Рослый, как бревно, не смотри что старый. Я трудился всю ночь…

– Сочувствую,– сухо сказал Дэллик.– Что ж, если ты позже решил поселиться здесь, надо полагать, ты очень любил отравленных тобой волшебников.

Сордонг злобно ощерился: