Литературная Газета 6305 ( № 4 2011)

Противостояние труппы и руководства за последнее время стало привычным явлением в отечественном театре. Худрук нередко воспринимает его как свою вотчину, где он является единовластным хозяином, извлекающим максимальную прибыль, а не как место служения искусству, которому надо отдавать талант и все силы.

В настоящее время С. Арцибашев ушёл на больничный. Но уйти от назревших проблем ему не удастся. О чём мы и предупреждали полтора года назад.

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии:

У скалы

Искусство

У скалы

КНИЖНЫЙ 

  РЯД

Вера Чайковская. Тышлер : непослушный взрослый. – М.: Молодая гвардия, 2010. – 330 [6] с.: ил. – (Жизнь замечательных людей: Малая серия: сер. биогр.; вып. 9). – 3000 экз.

Для многих авторов искусство биографа оказывается либо искусством камуфляжа и «фигур умолчания», без которых возведение на пьедестал затруднительно, либо ремеслом «разоблачения» частной жизни на потеху толпе. Но Веру Чайковскую меньше всего интересует очередной «байопик». Слишком серьёзную и трудоёмкую архивную и исследовательскую работу она проделала в течение нескольких лет. Именно благодаря ей были написаны воспоминания дочери Тышлера Беллы, продиктовала свои воспоминания Татьяна Осмёркина, дочь Александра Осмёркина, рассказали в письмах о художнике его внук Игорь Тышлер и падчерица Татьяна Шур… Вера Чайковская нашла архив актрисы Татьяны Аристарховой, матери сына Тышлера. Наконец, она первая начала работать с архивом Тышлера, который был составлен Флорой Сыркиной, его второй женой. Он был передан в РГАЛИ Татьяной Шур в 2008 году. Фактически впервые читатель узнает о частной жизни художника.

Но не только это делает книгу уникальной. Не менее важно для биографа умение увидеть «внутреннюю историю» жизни художника. Этим редким даром обладают обычно поэты – учёные склонны заменять «внутреннюю жизнь» героев конструкцией собственного изготовления. Вера Чайковская, исследователь, историк искусства, прозаик, избежала соблазна учёного «конструирования». Она не стремится впихнуть жизнь своего героя в «концепцию», вместо этого она… находит рифмы. Рифмы, созвучия, интуиция – не правда ли, они выглядят странной опорой для биографа? Но для Чайковской, которая выявила огромный пласт нового фактического материала о Тышлере, именно они помогают создать контекст, пространство, в котором жил художник. Но едва ли не важнее, что они очерчивают тот универсум искусства, который был важен для художника.

Каждую главу её книги предваряют цитаты. Большей частью – поэтические. Одна выделяется даже среди них.

И я, ударившись о камни,

Окровавлен, но жив, –

И видится издалека мне,

Как Вас несёт отлив…

Чеканный стих из «Скалы» Ходасевича предваряет лишь одну из глав книги Веры Чайковской «Тышлер: непослушный взрослый». Но с не меньшим успехом он мог бы претендовать на роль эпиграфа ко всей биографии Александра Тышлера. Ходасевич, разумеется, отсылал к пушкинскому «Ариону», Пушкин – к античному мифу. Сюжет жизни Тышлера, в сущности, укладывается в сюжет жизни греческого певца, «беспечного» и «таинственного», спасшегося по воле случая.

Мотив рока, этот вечный спутник античной трагедии, кажется, выглядит завсегдатаем жизни Тышлера. Впрочем, это можно сказать о почти любом жителе ХХ века. Тем не менее ему везло чуть больше, чем другим. Больше, чем двум его братьям, погибшим во время Гражданской войны. Одного убили белые, другого – махновцы. «Махновщина» станет мотивом, к которому бывший красноармеец Саша Тышлер будет возвращаться в своих картинах и в 1926-м, и в 1976-м… Ему повезло больше, чем Мейерхольду, с которым они работали над постановкой оперы «Семён Котко» в 1939-м. Режиссёра арестовали едва ли не на глазах коллеги: в Ленинград, где Мейерхольд ставил ещё и физкультурный парад, они поехали вместе, а вернулся Тышлер один, «крайне подавленный». Мать его дочери Беллы погибнет в минском гетто, а девочку вместе с детским садом чудом вывезут после бомбёжки в эвакуацию. Её будет воспитывать семья сестры матери, Юдифи Арончик, актрисы Белорусского ГОСЕТа. Именно Белле, дочке Тышлера, будет петь колыбельную Соломон Михоэлс в свой последний приезд в Минск в январе 1948-го. Михоэлса убьют 13января, а 15-го Тышлер будет встречать гроб с телом друга на вокзале.