Литературная Газета 6315 ( № 11 2011)

«Политическое убежище» Ольге предоставила старая приятельница-землячка, снимавшая жильё и работавшая на севере Подмосковья. Приятельница жила с 10-летней дочкой. Мать-одиночка перебралась в Россию почти 20 лет назад, за это время можно было сто раз получить гражданство, но ей всё время «некогда». Поэтому она работает нелегально, как практически всё интернациональное окружение. Дочь её растёт под звуки мыльных опер, звон бокалов и в клубах сигаретного дыма маминых друзей. Девочка живёт в часе езды от Москвы, но в столице в свои 10 лет она побывала три раза с экскурсией от школы. Этот ребёнок запрограммирован на повторение трудовой карьеры матери и соответствующий карьере стиль жизни.

Влившись в армию трудовых мигрантов, Ольга сменила массу работ, такой калейдоскоп тоже является природной чертой гастарбайтерской жизни. Среди самых ярких трудоустройств – работа няней ребёнка в цыганской семье с проживанием. Ребёнок был чудесный. Цыгане были оседлые, имели большой дом и торговую точку на рынке. Но основной доход, судя по всему, приносила не точка, а наркоторговля. Отец ребёнка страдал профессиональным заболеванием, во время ломок он устраивал истерики, и его, как могли, унимали домашние. Припадки папаши случались по ночам, его вой повергал ребёнка в ужас. Няне в такие моменты тоже было не до сна. Её терпение окончательно лопнуло после того, как однажды мать с женой попытались выбить клин клином и вылечить ломку отца, влив в него большую порцию алкоголя. Пьяный наркоман врубил музыку, пустился в пляс и потребовал от домашних составить ему партию. На спонтанной дискотеке не была замечена няня ребёнка, и наркоман рассвирепел. «Где эта б… – орал он среди ночи красивым цыганским голосом. – Пусть сейчас же идёт сюда и танцует!» На следующий день Ольга покинула этот дом. Расставаться с ребёнком было тяжело: она успела его полюбить.

Самым запоминающимся трудоустройством стала недолгая работа уборщицей в кинотеатре неподалёку от Савёловского вокзала. Вместе с Ольгой здесь работали 4 человека, убиравшие 3кинозала, кафе и бар. У них были бледные лица, красные глаза, глухие нервные голоса. Фильмы в кинотеатре шли с 8 утра до 5 часов следующего утра. Уборщики работали без выходных и практически без перерывов. Когда работы не было, им запрещалось спать, сидеть, стоять на месте и держать руки в карманах, за этим зорко наблюдала девушка-менеджер на высоких каблуках. Нет работы – ищите или имитируйте её, учила она. В 5 утра заканчивался последний сеанс, после него закипала генеральная уборка, занимавшая часа два. А потом долгожданный отбой на целый час. Кроме того, эти работники киноиндустрии имели право на два 15-минутных перерыва в течение дня.

По условиям контракта (разумеется, устного) уборщикам делали регистрацию и годовое разрешение на работу. Заработок – 20 тысяч в месяц, для гастарбайтеров очень приличные деньги. Был и ряд других условий. Например, такое: минимальный срок работы, после которого с работником расплатятся, – 3 месяца. Из 60 заработанных тысяч вычтут 24 и все авансы, взятые на питание и быт. Разрешение на работу на руки не выдаётся.

Среди сотрудниц Ольги была соотечественница, срок работы которой приближался к году. Она была единственным старожилом, все остальные проработали менее полугода. Больше всех выбивалась из сил пожилая женщина, тоже из Молдовы, страдавшая жуткой аллергией на химикаты, применяемые при уборке. Она отработала всего два месяца и была вынуждена стойко переносить тяготы службы ещё как минимум месяц. Впрочем, уйти из кинотеатра можно было в любой момент. Работников удерживало то, что ехать домой и жить в Москве было не на что, и в подобный капкан время от времени попадает каждый гастарбайтер. Спали уборщики в каморке под лестницей. В их распоряжении был один диван на всех, шкаф, электроплита, вешалка и утюг. Долго на этой работе Ольга не протянула, на третьи сутки она упала в обморок и была уволена. По словам бывших сотрудников, её рабочее место долго не пустовало.

Другой яркой работой была должность швеи «в районе «Пражской». Ольга работала «два через два», выходные в отличие от сотрудниц проводила дома со своим другом. Сотрудницы жили там же, где трудились, под спальное помещение был оборудован соседний зал бывшего ДК. Работа прекращалась за полночь и возобновлялась в 7 утра. В манерах работодателя, бывшего милиционера, было что-то такое, что подсказывало: этот кинет обязательно. Правильность догадок подтверждал опыт сотрудниц, которые по разным причинам стабильно лишались львиной доли зарплаты. А податься им некуда: денег на жильё или обратную дорогу нет. Зато есть надежда, что хотя бы в этом месяце с ними расплатятся сполна, «тогда и посмотрим», пока же будем работать в заданном ритме, перемежая труд ночными выпивками под воспоминания юности… На этой работе Ольгу обманули примерно на половину обещанного заработка, после чего она хлопнула дверью. Фабрикант не возражал. Да и она была рада, что дёшево отделалась, – могли обмануть и на более крупную сумму.