Литературная Газета 6330 ( № 26 2011)

– Тех, кого могу проверить: читаю по-английски, по-польски, часть славянских текстов, даже по-сербски. Выше всех ставлю Гелескула, когда ещё входил в перевод, для меня его тексты были образцами. Тем более получил подтверждение этому от знающих испанский Дубина и моего учителя Анатолия Якобсона. У Асара Эппеля потрясающие переводы с польского, поражён, что такое бывает. Если говорить не только про живущих, Самойлова считаю переводчиком высшего класса. Именно с подстрочников. При переводе с подстрочника он каким-то десятым чувством угадывал, что там на самом деле есть.

– А из поэтов старше Самойлова?

– Думаю, Заболоцкий. Читал мало переводов Цветаевой, они совершенно ею пропитаны. Обожаю Пастернака как поэта и личность, нахожусь под гипнотическим воздействием его стиля, переводы его тоже люблю, но они немедленно узнаваемы. А Маршак – эталон внятности. Лозинский? Не знаю. Левик? Не могу судить. Хорошо читаются переводы Солоновича, но я не знаю итальянского, сторонние отзывы о нём замечательны.

– Чтобы понять качество перевода, вам надо его сравнить с оригиналом?

– Качество стиха можно и так определить, но для того, чтобы дать анализ перевода, надо его сравнить с подлинником. Если сохранено более условной половины того, что составляет уникальность оригинала, – это перевод, если меньше – нет. От некоторых оригиналов остаётся так мало, что получившееся я считаю самостоятельными стихами. Пришлёт знакомый книгу: «Отзовись, скажи что-нибудь». Ответ: «Это потрясающе, старик» – его не устроит. Я был знаком с Кавериным, последние три года его жизни мы вместе создавали издательство. На моей памяти он написал две повести, давал друзьям текст и говорил: «Никаких комплиментов». Только что и почему плохо, как сделать лучше. Так и надо. Если тебе переводчик прислал свою работу и ты в состоянии прочесть оригинал, надо читать – совместный анализ текста выявляет то, что оба могли проморгать. Мне самому много раз оказывали такую помощь.

Беседовала Елена КАЛАШНИКОВА

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 4,5 Проголосовало: 2 чел. 12345

Комментарии:

Своими словами

Литература

Своими словами

ПЕРСОНА

Екатерина ИВАНОВА, САРАТОВ

Марина Вишневецкая – лауреат премий журнала «Знамя» (1996, 2002), Ивана Петровича Белкина (2002), большой премии им. Аполлона Григорьева (2002). Рассказы входили шорт-листы премии им. Ю. Казакова (2000, 2001, 2002).

В творческой судьбе Марины Вишневецкой определяющую роль, без сомнения, сыграла книга «Кащей и Ягда, или Небесные яблоки. Опыты. Рассказы». Появление блистательных «Опытов» в творчестве Вишневецкой – это своеобразный итог поиска нужной интонации – интонации выговаривания правды до конца. Вишневецкая нашла эту тональность не сразу. Главная героиня рассказа «Опыт иного» У. Х. В. пытается осмыслить свою жизнь сквозь призму восприятия своей сестры: «Мне обидно, что мы до чего с ней разные такие, что я ни в чём понять её не могу. Так я что придумала? Я теперь коробку с фотокарточками беру <…> и так говорю себе: Лара – это ведь я, я – Лара!.. Вот такая Лара из меня никудышняя. А из неё Ульяна бы никудышняя вышла. Потому всякий человек на своём и стоит, что он на другое не дееспособен!»

Бытовые отходы

Зина, героиня повести «Вот такой гобелен», от природы, вернее от автора, наделена искоркой таланта, что и позволяет ей сохранить свою личность хотя бы от некоторых соблазнов. Пусть ей не удаётся создать нормальную семью, потому что её отношения с нелюбимым мужем, в общем-то, случайным человеком в её судьбе, нельзя назвать иначе как сожительством, но она смогла отстоять своё право быть матерью и не продать малолетнюю дочь богатой паре, склонной к преступным авантюрам. Зина в каком-то смысле личность исключительная, и эта исключительность подарена ей автором как палочка-выручалочка.

А если нет таланта и никто не протягивает тебе руку помощи из-за границы текста? Такова героиня рассказа «Бытовые отходы». Она «пошла по рукам» ещё в родном городе, а в столице окончательно стала «отходом». Её бьют, насилуют, словом, «доламывают», постепенно лишают человеческого облика. И её счастье, что у неё нет ни таланта, ни жизненного опыта, ни элементарно ума, чтобы осознать ужас своего положения. Но парадокс рассказа Вишневецкой в том, что он не об ужасе, а о первой любви, которая вырастает, как цветок на помойке, но ничем не отличается от цветов на клумбе, – такой же чистой, наивной, смешной, как влюблённость любой благополучной девочки 18 лет.