Литературная Газета 6389 ( № 42 2012)

Скажите, пожалуйста, диссидент Владимир Максимов или Андрей Синявский пошли бы к Суслову? Деникин или Врангель пошли бы на приём к Сталину? Кстати, я полностью согласен с Сусловым, который сказал, что теория Чепыжина, придуманного писателем в угоду властям, - самое слабое место романа, "чудовищная философская белиберда". Если лакействовать, так уж до конца: убирать сильнейшие места с академиком Штрумом, всю еврейскую трагическую линию, и делать советский военный роман. Писатель всё ещё выбирал между двумя своими ипостасями. Он не собирался быть диссидентом. Он мучительно колебался: или становиться еврейским писателем, или оставаться советским. На этом перепутье он и умер от рака в Первой градской больнице в 1964 году. Умирал тяжко и долго. В Бога он не верил, спасения ждать было неоткуда. Вот уж верно: жизнь и судьба[?]. В ночь на 15 сентября 1964 года его не стало. Урна с прахом Василия Семёновича Гроссмана захоронена на Троекуровском кладбище.

А вторую часть романа "Жизнь и судьба", которая писалась восемь лет, до 1960 года, так и не напечатали в советское время. Впервые полностью она была опубликована на Западе в 1980-м. Напечатали - и почти никто и не заметил. Более того: когда на "заре перестройки", в 1988 году роман был опубликован в СССР, на фоне публикации Платонова, Шаламова, Замятина и другой "потаённой" литературы "Жизнь и судьба" не произвела никакого фурора. Но вот прошло 30 лет, Россия вновь стала Западу неугодной, потребовался новый русский антигосударственный гений. И такой, чтобы всем гениям - гений. Ни Аксёнов, ни Окуджава на это не тянули. Солженицын для Запада чересчур чужой, почти антисемит. Вспомнили о залежавшихся на пыльных складах издательств книгах Василия Гроссмана. Нобеля ему уже не дать, но вот всемирным гением объявить - пожалуйста. Не жалко. И вдруг The Guardian (Великобритания) пишет: "Василию Гроссману, величайшему летописцу России, до сих пор не воздали должного[?]" Вы же сами 30 лет назад издали и не заметили, господа британцы! И вот ещё смешно: самым гениальным его романом объявили теперь вполне посредственную повесть "Всё течёт". Почему? Потому что теперь им там на Западе важнее голодомор на Украине. Вот только как прикажете понимать роскошный образ жизни преуспевающего советского писателя Василия Гроссмана как раз во время голодомора? Скольких несчастных украинцев он объел?