Читаем Литературная Газета 6394 ( № 47 2012) полностью

В праздник её рождества -

Алыми, жёлтыми, бурыми -

В лужи, покрытые льдом.

Под небесами угрюмыми

Прятался рубленый дом[?]

Сколько же было исхожено

Русских, родных палестин.

Сколько же было положено

Сил, чтоб поднялся твой сын

И подружился негаданно

Со стихотворной строкой[?]

В облаке белого ладана

Ты обрела свой покой[?]

Мама, тобою не велено

Слёзы ронять по утрам.

Я, озираясь потерянно,

Молча проминую храм.

Лягу с распахнутым воротом

В ст[?]ги, где сено свежо.

Весть мне пошлёшь - чёрным вороном

Иль - быстрокрылым стрижом

Прямо с небесной излучины,

Там, где в садах золотых,

Женщины самые лучшие

Скрыты  от взоров земных.

Самые лучшие, близкие,

Из невозвратной дали,

Светят глаза материнские

Звёздами вечной любви!

РЕКВИЕМ

ЗАДЕРЖАВШЕЙСЯ ЗИМЕ

Зима не уходит. Под Рузой сугробы в лесу.

И ночью за окнами светят морозные звёзды[?]

Вот-вот Благовещенье. Пасха, глядишь,

на носу.

Но грают вороны и рушат грачиные гнёзда.

И грозен праптицы зимой замороженный зрак.

И северный ветер несёт и несёт свои хлопья.

Никак не наступит весна, не наступит никак!

И смотрят грачи в леденящую даль исподлобья.

Мне в суетном марте хватило метелей сполна,

И ждать половодья отбило любую охоту.

Когда же медведи очнутся от вечного сна?

Когда же возьмутся капели с утра за работу?

Холодные руки оближет шершавый  язык.

Мой пёс самый первый учует весну за забором:

Но слышит волков, охраняющих логова, рык.

И видит, как снежные тучи

несутся над бором[?]

И всё-таки марту не сдюжить!

Настанет апрель,

И хлынут на землю дожди

первобытным потопом.

И кто-то услышит с небес запоздалую трель.

И тени от стай удивят

быстрокрылым прилётом.

И станет зимы уходящей, хоть каплю,

но жаль,

Как жаль уходящего в сумерки прошлого года[?].

А где-то в России давно распустился миндаль.

А где-то на реках минула пора ледохода!

ВЕСЕННИЕ СНЫ

По зелени, по травам след струящим,

Вдоль стерегущей Рузу тишины,

Средь прошлого - по грани с настоящим,

Бреду в свои предутренние сны.

Как будто возвращаюсь из похода,

Прорвав осады огненной кольцо[?]

На площади посадской, средь народа

Ищу твоё заветное лицо.

Кто взял тебя: монголы, готы, гунны?

Чьим стременем сейчас влекома ты?

Строги у Богородичной  парсуны

Глаза твои и скорбные черты.

Не каждого поэта Незнакомка

Одарит поцелуем в звёздный час[?]

Нательный крест, да ладанка-иконка

Одни - весь путь сопровождают нас

До встречи с небом в царстве Херувима -

Старш[?]го брата птицы-журавля[?]

Под их крылами, верою хранима,

Весною просыпается земля!

ЯУЗСКАЯ АЛЛЕЯ

                М.

Что - Яуза? Узкий и тёмный проток

В черте городского бедлама.

Но в жизни не будет заветнее строк:

Перейти на страницу:

Все книги серии Литературная Газета

Похожие книги

Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма
Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма

Кто приказывал Дэвиду Берковицу убивать? Черный лабрадор или кто-то другой? Он точно действовал один? Сын Сэма или Сыновья Сэма?..10 августа 1977 года полиция Нью-Йорка арестовала Дэвида Берковица – Убийцу с 44-м калибром, более известного как Сын Сэма. Берковиц признался, что стрелял в пятнадцать человек, убив при этом шестерых. На допросе он сделал шокирующее заявление – убивать ему приказывала собака-демон. Дело было официально закрыто.Журналист Мори Терри с подозрением отнесся к признанию Берковица. Вдохновленный противоречивыми показаниями свидетелей и уликами, упущенными из виду в ходе расследования, Терри был убежден, что Сын Сэма действовал не один. Тщательно собирая доказательства в течение десяти лет, он опубликовал свои выводы в первом издании «Абсолютного зла» в 1987 году. Терри предположил, что нападения Сына Сэма были организованы культом в Йонкерсе, который мог быть связан с Церковью Процесса Последнего суда и ответственен за другие ритуальные убийства по всей стране. С Церковью Процесса в свое время также связывали Чарльза Мэнсона и его секту «Семья».В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Мори Терри

Публицистика / Документальное
Ислам и Запад
Ислам и Запад

Книга Ислам и Запад известного британского ученого-востоковеда Б. Луиса, который удостоился в кругу коллег почетного титула «дуайена ближневосточных исследований», представляет собой собрание 11 научных очерков, посвященных отношениям между двумя цивилизациями: мусульманской и определяемой в зависимости от эпохи как христианская, европейская или западная. Очерки сгруппированы по трем основным темам. Первая посвящена историческому и современному взаимодействию между Европой и ее южными и восточными соседями, в частности такой актуальной сегодня проблеме, как появление в странах Запада обширных мусульманских меньшинств. Вторая тема — сложный и противоречивый процесс постижения друг друга, никогда не прекращавшийся между двумя культурами. Здесь ставится важный вопрос о задачах, границах и правилах постижения «чужой» истории. Третья тема заключает в себе четыре проблемы: исламское религиозное возрождение; место шиизма в истории ислама, который особенно привлек к себе внимание после революции в Иране; восприятие и развитие мусульманскими народами западной идеи патриотизма; возможности сосуществования и диалога религий.Книга заинтересует не только исследователей-востоковедов, но также преподавателей и студентов гуманитарных дисциплин и всех, кто интересуется проблематикой взаимодействия ближневосточной и западной цивилизаций.

Бернард Луис , Бернард Льюис

Публицистика / Ислам / Религия / Эзотерика / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное