Читаем Литературная Газета 6426 ( № 32 2013) полностью

Разве вспомнишь? И давно это было:

Шумным городом заполненный взгляд.

Нас двоих одна любовь раздавила.

Все суставы болят.

Выздоравливали долго – и только.

Улыбались, опустев изнутри.

Всё боишься показаться неловким?

О другом говори.

Нам друг в друге разувериться страшно

Шесть бесчисленных пролётов подряд.

Осторожнее, в подъезде, ты знаешь,

Лампочки не горят.

В лесу

Смотри из леса вверх.

Под ноги свет кроша,

Огромный белый шар

Запутался в листве.

Ни зашептать, ни спеть,

Словами грохоча.

Не перестать молчать

В зелёной черноте.

Потянешься к тебе,

Коснёшься рукавом.

Саднит моё нутро,

И трётся о хребет

Тумана влажный мех,

Не узнанный никем.

И тонут в молоке

Люпин и львиный зев.

Анна ПАШКОВА

18 лет. Студентка филологического факультета.

Я САМА СЕБЕ МУЗА

* * *

Потому что писать о любви –

начинать предложенье с союза,

Покупать за бесценок рефрен,

разрывать тяготящие узы.

Потому что писать о любви –

седина на верхушках деревьев,

Это осень, что изнутри,

день рождения жизни в апреле.

Потому что писать о любви –

мимолётно, беспамятно, грустно,

До немыслимой дрожи в руках,

порождая бумагой искусство.

Потому что писать о любви –

неразумно, неправильно, горько:

Повторяешься эхом вдали,

не стесняясь того нисколько.

Потому что писать о любви –

красной кровью выкрашивать парус,

Долгожданной пулей войти, но не в грудь,

а в щемящую жалость.

Потому что писать о любви –

это слёзы от счастья незнанья,

Окончание долгой войны за возможность

нерасставанья.

Потому что писать о любви –

в этом мире, как будто бескрайнем,

Только это мы делать могли, только жить,

только бредить мечтаньем[?]

* * *

Я сама себе муза, сама открываю дверь,

Реставрирую строки, меняю огонь на дым.

Это значит, что каждый из этих дней

Уподобится остальным.

Я сама себе паперть, город кривых дорог,

Перелётная птица, штык у врага в груди,

Незаметная пуля – почти поцелуем в висок.

Я сама, Господи.

Искаженье зеркал, привычка наврать вперёд, –

Человеку любому кидаюсь пылью в глаза.

И за то, что кто-то меня поймёт,

Не свернёт назад.

Я сама себе Молох, сама же себе дуэлянт,

Тишины переводчик и «та, что танцует

сейчас»,

Я за жестами в очередь

и на расстрелы в ряд –

Это отдан приказ.

Я монета, на память брошенная в фонтан,

Маяковский с простудой, боязнь упасть

с высоты,

Над полями подсолнечника стелющийся

туман, –

Лишь черты.

Константин КОМАРОВ,

ЕКАТЕРИНБУРГ

Родился в 1988 г. Аспирант филологического факультета Уральского федерального университета. Стихи публиковались в журналах «Уральский следопыт», «Урал», «Бельские просторы», в антологии «Современная уральская поэзия».

ЗАДЫХАНИЕ СТРОК

* * *

Наплевать, что слова наплывают

друг на друга в усталом мозгу.

Обо мне ничего не узнают,

если я рассказать не смогу.

Но не в этом ирония злая

Перейти на страницу:

Все книги серии Литературная Газета

Похожие книги

100 знаменитых загадок истории
100 знаменитых загадок истории

Многовековая история человечества хранит множество загадок. Эта книга поможет читателю приоткрыть завесу над тайнами исторических событий и явлений различных эпох – от древнейших до наших дней, расскажет о судьбах многих легендарных личностей прошлого: царицы Савской и короля Макбета, Жанны д'Арк и Александра I, Екатерины Медичи и Наполеона, Ивана Грозного и Шекспира.Здесь вы найдете новые интересные версии о гибели Атлантиды и Всемирном потопе, призрачном золоте Эльдорадо и тайне Туринской плащаницы, двойниках Анастасии и Сталина, злой силе Распутина и Катынской трагедии, сыновьях Гитлера и обстоятельствах гибели «Курска», подлинных событиях 11 сентября 2001 года и о многом другом.Перевернув последнюю страницу книги, вы еще раз убедитесь в правоте слов английского историка и политика XIX века Томаса Маклея: «Кто хорошо осведомлен о прошлом, никогда не станет отчаиваться по поводу настоящего».

Илья Яковлевич Вагман , Инга Юрьевна Романенко , Мария Александровна Панкова , Ольга Александровна Кузьменко

Фантастика / Публицистика / Энциклопедии / Альтернативная история / Словари и Энциклопедии
Захваченные территории СССР под контролем нацистов. Оккупационная политика Третьего рейха 1941–1945
Захваченные территории СССР под контролем нацистов. Оккупационная политика Третьего рейха 1941–1945

Американский историк, политолог, специалист по России и Восточной Европе профессор Даллин реконструирует историю немецкой оккупации советских территорий во время Второй мировой войны. Свое исследование он начинает с изучения исторических условий немецкого вторжения в СССР в 1941 году, мотивации нацистского руководства в первые месяцы войны и организации оккупационного правительства. Затем автор анализирует долгосрочные цели Германии на оккупированных территориях – включая национальный вопрос – и их реализацию на Украине, в Белоруссии, Прибалтике, на Кавказе, в Крыму и собственно в России. Особое внимание в исследовании уделяется немецкому подходу к организации сельского хозяйства и промышленности, отношению к военнопленным, принудительно мобилизованным работникам и коллаборационистам, а также вопросам культуры, образованию и религии. Заключительная часть посвящена германской политике, пропаганде и использованию перебежчиков и заканчивается очерком экспериментов «политической войны» в 1944–1945 гг. Повествование сопровождается подробными картами и схемами.

Александр Даллин

Военное дело / Публицистика / Документальное
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

Пожалуй, это последняя литературная тайна ХХ века, вокруг которой существует заговор молчания. Всем известно, что главная книга Бориса Пастернака была запрещена на родине автора, и писателю пришлось отдать рукопись западным издателям. Выход «Доктора Живаго» по-итальянски, а затем по-французски, по-немецки, по-английски был резко неприятен советскому агитпропу, но еще не трагичен. Главные силы ЦК, КГБ и Союза писателей были брошены на предотвращение русского издания. Американская разведка (ЦРУ) решила напечатать книгу на Западе за свой счет. Эта операция долго и тщательно готовилась и была проведена в глубочайшей тайне. Даже через пятьдесят лет, прошедших с тех пор, большинство участников операции не знают всей картины в ее полноте. Историк холодной войны журналист Иван Толстой посвятил раскрытию этого детективного сюжета двадцать лет...

Иван Никитич Толстой , Иван Толстой

Публицистика / Документальное / Биографии и Мемуары