Литературная Газета 6432 ( № 39 2013)

– Весной 1993 года прошла генеральная репетиция переворота. Об этом забывают. 20 марта 1993 года Ельцин в телевизионном обращении объявил, что подписал указ о введении «особого порядка управления». Конституционный суд РФ, даже не имея подписанного президентом указа, признал эти действия неконституционными, усмотрел основания для отрешения президента от должности. Однако почти тут же его представители заявили, что указ-де не подписан – отыграли назад. IX (внеочередной) съезд народных депутатов попытался отрешить Ельцина от должности, не хватило 72 голосов. Уже тогда на случай импичмента его сторонники готовились к разгону парламента. Руководитель Главного управления охраны Михаил Барсуков даже разработал план действий, который «немедленно и без колебаний» был утверждён Ельциным. Об этом вспоминает Александр Коржаков.

Фотографии с выставки «1993 год», организованной движением «Русский лад», и Владимира Богданова

– Да, в тот момент не прошло. Но ведь Конституционный суд аналогично реагировал на действия Ельцина и осенью 93-го?

– После оглашения указа № 1400 (21.09.1993) Конституционный суд пришёл к выводу, что документ по двенадцати пунктам нарушает действующую Конституцию. Это в свою очередь даёт основания для отрешения президента от должности. Конституция гласила: «Статья 121-6. Полномочия Президента Российской Федерации (РСФСР) не могут быть использованы для изменения национально-государственного устройства Российской Федерации (РСФСР), роспуска либо приостановления деятельности любых законно избранных органов государственной власти, в противном случае они прекращаются немедленно» .

Хочу подчеркнуть – не-мед-лен-но! Но что ему Конституция?

Дом Советов оказался в осаде. Но мы продолжали работать. Мне выпало выступать на заседании одним из первых.

Я призвал коллег исходить из реальности: президент, безусловно, узурпатор и совершил госпереворот, но он, в отличие от Верховного Совета, имеет рычаги реальной власти. Поэтому съезд должен отказаться от звонких обличений и утопических призывов, а принимать решения, способные на деле остановить беззаконие. Я огласил предварительно размноженный проект постановления съезда. В нём была концепция выхода из чрезвычайной ситуации.

В первом пункте предлагалось назначить дату одновременных досрочных выборов президента и народных депутатов. Во втором – вступить в переговоры с президентской стороной для разработки правовых основ выборов. В третьем – при отказе президента пойти на выборы квалифицировать эти действия как госпереворот. Силовым структурам предписывалось приступить к задержанию его участников.

В ответ на всё это в зале заседаний со всех сторон, в том числе и от своих коллег, патриотов-государственников, я слышал обвинения, что предлагаю вступать в переговоры с узурпаторами, которые и так, мол, вне закона. Да, это было очевидно. Но какой иной путь? Всё-таки в их руках – сила. Я продолжал выступать каждый день, и вместе с депутатом Олегом Румянцевым нам удалось убедить съезд принять решение о досрочных одновременных выборах. Это случилось лишь 24 сентября, время было упущено. Дом Советов находился в силовой и информационной блокаде. Граждане об этом предложении толком ничего не узнали.

– Что особо запомнилось из тех дней?

– До сих пор муссируется тезис о попытке коммуно-фашистского переворота, хотя это ложь. 25 сентября ко мне в Доме Советов обратился американский тележурналист: как вы, демократ по убеждениям, могли оказаться среди экстремистов и фашистов? Я спросил, где он таковых видит? Журналист кивнул на площадь перед Домом Советов. Я заметил ему, что всюду политические перевороты сопровождаются выплеском на улицы экстремизма, когда бьются витрины, поджигаются автомобили, избиваются полицейские – даже в «добропорядочных» Америке и Европе. У нас, заметил я, ничего подобного нет. Попросил его указать хотя бы на одного депутата-экстремиста или фашиста. Или хотя бы на одно фашиствующее выступление депутата или экстремистское постановление парламента. Американец стушевался. Ибо, если быть объективным, то надо было признать: депутаты проявляли удивительную уравновешенность.

И сегодня повторю: вплоть до 3 октября при всех потоках лжи, при полной блокаде, включая колючую проволоку (даже машины скорой помощи не пропускались), при отключении средств жизнеобеспечения – в течение всей двухнедельной эскалации насилия тысячи защитников Дома Советов вели себя достойно и сдержанно.