Читаем Литературная Газета 6436 ( № 43 2013) полностью

Стансы воскресного вечера

Тишина изгибается смерчами,

Пустота обступает химерами,

Наказанье Воскресным Вечером

Мне уже полной мерой отмерено.

Принимаю последние почести

Тихой жутью Воскресного Вечера.

Обречённый на одиночество.

Исключённый из человечества.


Инга ДАУГАВИЕТЕ

Родилась в Риге, окончила Латвийский государственный университет. Финалист и призёр ряда конкурсов, в том числе «Пушкин в Британии», «Эми­грантская лира». Публиковалась в журналах «Австралийская мозаика», «Интеллигент. Избранное» и «Витражи». C 1994 г. живёт в Мельбурне.

* * *

Города моего госпиталь и роддом,

Серых дорог и стен рваное полотно.

Ломтик моста застыл над зелёной водой,

Дым окутал кресты стынущих куполов.

Серая плоть небес. Чёрная грязь земли.

Вспыхнет алым огнём город несколько раз –

Зарево – горизонт – сотни, тысячи лиц.

Не различаешь слов. Не замечаешь глаз.

Взрослых «сейчас нельзя». 

Школьное «заслужи!»

Золушка ждёт любви. Топит котят сосед.

Города моего мёртвые этажи.

Каждый этаж – беда. Каждый этаж – успех.

* * *

«Натереть пару яблок, добавить сахар и соль»,

Бабушкин голос, и как знакомы слова!

«Полстакана муки, постой, не забудь яйцо...»

Просыпается медленно город. 

Пора вставать.

И даже не знаешь, лучше ль такого сна

Под глазами – бессонниц радужные круги.

Невозможно забыть, 

но так часто не вспоминать,

Помоги, Всевышний… пожалуйста, помоги.


Талисман

Камешек – слышишь? На берегу найду,

С круглым отверстием камень – Куриный бог,

Там, где вода на счастье и на беду

Звонко журчит, как музыка между строк,

Как на ладони – трещинки да тире,

Ложе воды. Русло – реки, ручья...

Спрячу я камушек где-нибудь во дворе,

И прошепчу молитву. Кузьма, Демьян –

Чтобы собакам слышать шорох любой,

Курам – нестись, коровам – 

хрустеть травой.

Наш оберег заветный, Куриный бог,

Наш талисман под стрехой 

блестит звездой.


Колыбельная

Помню, мама всё качала сестру –

«Будет принц тебе, красавица, спи...»

Обещали снегопад поутру,

Надо завтра динозавра лепить.

– Сказку, мама! Где коза-дереза!

– Помню бабушку, иконы в углу...

Хорошо бы научиться  вязать,

Будем петли пересчитывать вслух.


Сказку? Жил да поживал добрый царь...

От сестры четвёртый год нет вестей.

Перепутал наш Создатель сердца,

Дал не тем! И пользы что в красоте?


Мать на кухне допивает вино,

Скорбно смотрит (как всегда!) в потолок.

За конфетами пойдём в гастроном,

– Сказку?

Жил когда-то Бог... добрый Бог.

Теги: современная поэзия

Перейти на страницу:

Все книги серии Литературная Газета

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Этика Михаила Булгакова
Этика Михаила Булгакова

Книга Александра Зеркалова посвящена этическим установкам в творчестве Булгакова, которые рассматриваются в свете литературных, политических и бытовых реалий 1937 года, когда шла работа над последней редакцией «Мастера и Маргариты».«После гекатомб 1937 года все советские писатели, в сущности, писали один общий роман: в этическом плане их произведения неразличимо походили друг на друга. Роман Булгакова – удивительное исключение», – пишет Зеркалов. По Зеркалову, булгаковский «роман о дьяволе» – это своеобразная шарада, отгадки к которой находятся как в социальном контексте 30-х годов прошлого века, так и в литературных источниках знаменитого произведения. Поэтому значительное внимание уделено сравнительному анализу «Мастера и Маргариты» и его источников – прежде всего, «Фауста» Гете. Книга Александра Зеркалова строго научна. Обширная эрудиция позволяет автору свободно ориентироваться в исторических и теологических трудах, изданных в разных странах. В то же время книга написана доступным языком и рассчитана на широкий круг читателей.

Александр Исаакович Мирер

Публицистика / Документальное