Литературная Газета 6443 ( № 50 2013)

Новому виду чтения, как и любому другому, нужно учить. Но уже ясно: осваивать новшества придётся и взрослым. Им необходимо впустить в свою жизнь новые технологии, изучить альтернативные практики чтения, чтобы найти общий язык с современными школьниками. Да, дети сегодня другие. Они иначе воспринимают информацию, иначе читают (или не читают), делают уроки и вообще живут. С самого рождения они оказались в цифровом мире и знают его только таким. Их называют – «дети цифровой эры», «цифровые дети», даже «цифровые аборигены», хотя новое значение прилагательного «цифровой» пока что не зафиксировал ни один словарь. Но важно также сохранить традиции и преемственность, не бросаться очертя голову в крайности. Ведь избавиться от бумажных книг всё равно не удастся, потому что «нет ничего недолговечнее, чем долговременные носители информации» (Умберто Эко, книга всё та же).

Наталья БОРИСЕНКО

Теги: детская литература , чтение

«Сочинение» в сильной позиции

Фото: ИТАР-ТАСС

В опубликованном недавно перечне поручений по итогам заседания Совета при Президенте по культуре и искусству есть пункт, состоящий из 50 слов, смысл которых ускользает от неподготовленного читателя: "принять меры по совершенствованию[?] исходя из необходимости повышения требований к результатам… и необходимости учёта…" Но в конце - в сильной позиции, как говорят учёные-филологи, – стоит слово «сочинение». И это слово всколыхнуло готовую к волнениям общественность. «В школу возвращают сочинение!», «Возвращается экзамен по литературе в форме сочинения!» – обе эти новости породили много надежд и опасений.

Но пока волноваться не из-за чего. Сочинение из школы не уходило. Даже готовясь к ЕГЭ по русскому языку, выпускники учатся писать связные тексты, высказывать своё суждение и доказывать его (оставим в стороне вопросы, по которым должны высказываться выпускники).

Может быть, речь идёт о сочинении по литературе? Но и по литературе сочинения никто не запрещал. Другое дело, что обучать написанию сочинений очень трудно и успех не гарантирован: не каждый ученик может прочитать толстую программную книжку, а если не прочитает, учить его высказываться о книжке бесполезно и безнравственно. А всех, кто способен породить внятный текст о прочитанном, учить этому, конечно, нужно. Многие учителя так и делают. Не все, разумеется. Вот, например, некоторые новосибирские студенты-филологи, участвовавшие в опросе журнала «Русский язык», писали, что в школе вообще мало на уроках занимались литературой, а оценки им ставили даже в старших классах за выученные наизусть стихотворения. Но тут уж проблема не в письменных работах, а в добросовестности и уровне подготовки учителя. Или в условиях его работы, что тоже очень важно: если часов мало, начальство требует высоких результатов обязательного экзамена – ЕГЭ по русскому, а литературу никому не сдавать, приходится выбирать, чем заниматься всерьёз.

Что касается экзамена по литературе в форме сочинения, то ведь именно так и устроен ЕГЭ. Выпускник, сдающий этот экзамен, должен написать большое сочинение, а кроме того – ещё четыре поменьше, примерно по 10 предложений каждое. А тестовых вопросов с выбором правильного ответа («Любил ли Онегин Татьяну?», «Какое платье было на Анне Карениной?»), которыми смешат или пугают друг друга некоторые авторы, в таком экзамене нет. ЕГЭ по литературе унаследовал от традиционного выпускного сочинения и необходимость внятного развёрнутого высказывания, и все связанные с этим минусы. Противники выпускного сочинения говорили о массовом списывании и сборниках «золотых сочинений» – ЕГЭ сопровождается массовыми «сливами» и «вбросами» тем. Проверяют сочинения по-прежнему люди, а значит, объективность оценок опять под сомнением. Поскольку подпись проверяющих теперь под оценкой не стоит, а работы в экзаменационную страду очень много, качество проверки бывает очень низким; добиться правды на апелляции почти невозможно, честь мундира защищается, как правило, всеми средствами.

Принципиальные отличия ЕГЭ по литературе – экзамен стало сдавать труднее (несколько тем за более короткое время, нельзя пользоваться текстами произведений), но он необязательный.

Когда-то мы, учителя-словесники, были очень огорчены отменой выпускного сочинения. Многие наши тогдашние опасения подтвердились: и статус предмета понизился, и читать наши выпускники в целом стали меньше. Но мы научились извлекать из новых условий и некоторую пользу и теперь более свободны и в выборе тем для обсуждения (по-прежнему литературных, разумеется), и в выборе тем для сочинений, которые предлагаем ученикам.

Хотим ли мы возврата к обязательному? Боюсь, кое-что утрачено, что-то переломано и не срастётся или срастётся криво…

Вот чего наверняка хочет большинство педагогов, так это свободы от бессмысленных отчётов, времени для экспериментов и спокойных размышлений. А для этого нужно, чтобы нас и детей не дёргали поспешными тотальными переменами и директивами, которые к сущности имеют мало отношения, а сил отнимают много.